Кроме заключенных офицеров и аристократов в числе узников крепости Кенигштайн находились и революционеры. Здесь содержались члены Временного правительства Саксонии, брошенные в подземелье крепости после майского восстания 1849 года в Дрездене, а в 1874-м — вождь немецких рабочих Август Бебель. Среди узников крепости в 1849 году оказался и россиянин — один из идеологов анархизма Михаил Бакунин. Царские власти выкупили Бакунина у немцев, обменяв его на полотна известных живописцев. Во время Первой мировой войны в крепости размещались пленные русские офицеры, а в период Второй — группа высших офицеров французской армии.

В 1955 году, впервые за всю историю крепости Кенигштайн, был открыт свободный доступ для осмотра этой исторической достопримечательности…

Я никогда не испытывал интереса, а тем более влечения к охоте. Впервые пришлось приобщиться к ней в период службы в Группе советских войск в Германии. По своей сути участие в охоте для меня имело не спортивный интерес, а являлось средством укрепления взаимопонимания с немецкими товарищами.

Вскоре после повторного моего приезда в ГДР, глубокой осенью, группу советских военных, в том числе и меня, пригласило партийное и административное руководство Потсдамского округа на охоту в лесном массиве, расположенном недалеко от Потсдама. Я был наслышан об особенности немецкой национальной охоты, ее высокой организованности и зрелищности, поэтому приглашение принял не без доли любопытства.

Охотники встретились ранним, прохладным утром, еще затемно, в гаштете небольшого селения. Собравшихся (около двадцати человек) гостеприимные хозяева напоили кофе. Всем раздали охотничьи ружья и патроны к ним. Разбили участников охоты на две группы — красных и синих, прикрепив на грудь к одежде соответствующего цвета ленточки.

Перед присутствующими выступил приятный мужчина среднего возраста, одетый в униформу егеря. Все поняли, что он является главным распорядителем охоты. Тепло поприветствовав нас, выступающий разъяснил порядок и правила поведения на охоте. Особенно подчеркнул, что, находясь в лесу на номере, можно стрелять диких животных, выходящих только прямо на тебя. Ни в коем случае нельзя стрелять в стороны и назад. Пока выступал главный лесничий, с улицы постоянно раздавался громкий лай возбужденных собак, собранных для участия в охоте.

Когда рассвело и мы все вышли во двор, три музыканта, облаченные в егерские национальные костюмы, торжественно протрубили в медные трубы, похожие на волторны, начало охоты. Предохотничья церемония порождала приятное волнение, ощущение важности предстоящего события и его загадочности. Настраивала на хороший лад.

По лесной дороге, густо осыпанной осенней листвой, охотников развезли на джипах по номерам, расставив друг от друга примерно на 50–70 метров. Я стоял в довольно густой чащобе не испытывая охотничьего азарта. Чувствовал себя больше зрителем, чем участником охоты. Впереди сквозь ветки проглядывалась небольшая поляна. Часть деревьев еще не сбросила листья. Лес выглядел хмурым и неприветливым.

Через некоторые время стали слышны лай собак и постукивание загонщиков палками по стволам деревьев. Лай и стук все время приближались и нарастали, но дикие животные на меня не вышли, чему я, собственно, не огорчился.

Спустя примерно часа три автомашина нас всех забрала и привезла на большую лесную поляну. Посредине поляны пылал огромный костер, излучая тепло и разбрасывая многочисленные искры. На некотором удалении от костра жарился на вертеле убитый дикий кабан, а на столиках лежали бутерброды и стояли большие самовары. Все выглядело оригинально и красиво, даже как-то сказочно.

Охотники перекусывали на пластмассовой посуде. Их угощали мясом, отрезая куски прямо от зажаренной кабаньей туши. Никаких спиртных напитков не было. Желающие для согрева могли в чай добавить ложечку рома. После лесного импровизированного обеда охотников повторно развезли по номерам в лесу.

С приближением ранней темноты снова всех собрали и отвезли в селение, где находилась школа подготовки резервистов для армии. Перед зданием школы, прямо на земле, посыпанной песком, в большом прямоугольнике лежали для осмотра убитые на охоте дикие животные. Здесь находились зайцы, кабаны, лани и олени. Значит, среди охотников были удачливые и опытные стрелки.

В наступившей темноте три стороны прямоугольника, посыпанные опилками, пропитанными горючей смесью, подожгли. Яркое пламя осветило добычу охотников. Здесь же стояли на пьедестале музыканты и играли на трубах мелодии, воспевающие каждую из жертв охоты. Завершилось торжество в большом зале школы, украшенном десятками срубленных елок. Все участники охоты, приведя себя в порядок, расселись в хорошем настроении за столики и подняли бокалы за дружбу и успехи на охоте.

День, проведенный на охоте, навсегда остался в моей памяти волнующим и красивым спектаклем, поставленным замечательным немецким режиссером, имя которому национальная традиция.

В историческом плане более столетия проблема Европы сводилась главным образом к проблеме Германии. Ее экономическая и военная мощь, милитаристская экспансия нарушали равновесие на Европейском континенте, приводили к войнам, за которые народам приходилось расплачиваться очень дорого. Вторая мировая война потребовала объединения усилий многих стран, чтобы обуздать Германию. В 1945 году Германия как государство-агрессор была строго наказана мировым сообществом. Среди санкций предусматривались ее оккупация и разделение на зоны, передача Померании и Пруссии Польше и Советскому Союзу.

Известно, что после победы в войне СССР последовательно выступал против расчленения Германии, предложенного в различных вариантах США и Англией. Однако образование в 1949 году в зонах оккупации союзников Федеративной Республики Германии, а затем вхождение ее в НАТО привели к созданию ГДР и принятию ее в организацию стран Варшавского пакта. Создавшаяся ситуация разделила Германию на два самостоятельных государства и крайне затруднила их объединение.

Такое решение германской проблемы практически устраивало государства Европы и Америку. Достаточно вспомнить, что с окончания войны по 1990 год — а это период в сорок пять лет — ни США, ни Франция, ни Великобритания и никто из видных политиков в ООН на международных переговорах и встречах вопрос о воссоединении Германии не ставил.

Хотя в тот конкретный послевоенный период раздел Германии был, очевидно, оправдан, но в плане долговременной перспективы, как говорят — на века, он основы под собой не имел. Длительное пребывание рядом, бок о бок, двух разобщенных германских государств — ФРГ и ГДР, связанных единой историей и языком, общей судьбой, национальной однородностью, являлось противоестественным. Поэтому самих немцев оно не устраивало. Мне приходилось слышать от них: «Если бы Россию разделили рекой Волгой на две части, как бы вы к подобному отнеслись? Не задевало бы это ваше национальное самолюбие?».

Здравомыслящие люди понимали, что рано или поздно объединение двух Германий обязательно состоится. А раз так, то к этому чрезвычайно важному событию необходимо было заблаговременно готовиться. Однако, считая, что в ближайшем будущем практически нет возможностей для изменений, никто нечего не предпринимал. И сами немцы в основном смирились со своим статус-кво.

В связи с возможностью перемен взвесить и оценить обстановку прежде всего было необходимо советским политикам, дипломатам и военным. К этому обязывали два главных обстоятельства. Первое: в Советском Союзе шла перестройка, и следовало предвидеть, что она могла сыграть роль катализатора в реформировании жизни в странах Восточной Европы, в том числе ускорить объединительный процесс двух Германий. И второе: возвращение к единой Германии ревизовало Ялтинские и Потсдамские соглашения, вело пересмотру итогов Второй мировой войны, а значит, глубоко затрагивало государственные интересы Советского Союза, его безопасность. Советские руководители обязаны были заранее выработать подход к решению финансовых и имущественных вопросов, позаботиться о достойном выводе Группы войск и юридически-правовой защите наших бывших друзей в ГДР, сохранении с ней выгодных экономических связей и какой-то части первоначальных прав Советского Союза как державы-победительницы.