Я не хотела обсуждать это снова и снова. Не хотела, чтобы они говорили мне, что я ошибаюсь или совершаю ошибку, потому что чувство, терзающее мою грудь, было слишком сильным, чтобы его игнорировать. Они пытались убедить меня, что это любовь, но я знала себя ― я знала, что не смогу оставаться женой Остина.
В конце концов, я бы все испортила, и это погубило бы нас. Черт, достаточно было посмотреть на то, что я позволила сделать Боди. Если я останусь женой Остина, кто знал, что я позволю ему сделать? Кто знал, кем я стану? Слишком велика вероятность того, что я стану той, кого возненавижу, и, в конце концов, стану обвинять его в этом.
Нет. Я не могла так рисковать.
Если у нас с Остином был хоть какой-то шанс добиться успеха, мы должны были быть друзьями, и ничего больше.
Как бы сильно я не могла им насытиться ― как бы ни грелась в его удовольствии, ― я знала, что лучше порвать с ним сейчас, чем превращать все это во что-то уродливое.
Я прижала ладонь к груди из-за усиливающейся боли, словно тупой нож скручивал и натягивал мою кожу. Ни одно из решений ― остаться или уйти ― не казалось правильным. И в том, и в другом случае у меня замирало сердце.
Отбросив все это, я схватила телефон и отправила сообщение своему адвокату, попросив его подготовить документы как можно скорее ― сегодня вечером. Мне нужно было принять решение до вечера. Мне нужно было принять решение до того, как кто-то еще попытается отговорить меня. Я знала, что так будет лучше всего.
Надеюсь, он согласится.
Ему придётся это сделать.
Я заставлю его понять... завтра.
Потому что сегодня я планировала создать незабываемую ночь, прежде чем мы снова станем просто друзьями.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Мое сердце и так работало в сверхурочном темпе, но когда Рэй сидела за столом и трахала меня глазами на протяжении всего ужина, сердцебиение увеличилось в три раза. Я был удивлен, что вообще мог думать, когда вся кровь прилила к моему члену.
Я весь день был на нервах. Руки вспотели и покалывали. Я не мог сделать вздох полной грудью, а сердце накручивало обороты, словно гонщик. Я так нервничал, что пару раз думал, что у меня сердечный приступ, а не волнение.
Однако когда Рэй вышла из своего многоквартирного дома, ее волосы мягко развевались на ветру по обнаженным плечам, на стройных ножках самые сексуальные черные туфли на шпильках, ― надеюсь, что позже они будут впиваться в мою спину. Я не был уверен, что не умер и не попал в рай.
Мое тело словно разделилось на две части, и каждая боролась за то, какая эмоция будет преобладать. Под столом я мог думать только об этих чертовых туфлях на шпильках и о том, как бы побыстрее забраться ей под юбку. Над столом мои руки дрожали, а сердце бешено колотилось от волнения.
Мое сознание находилось в замешательстве оттого, что этот романтический ресторан с мерцающими свечами, тихо звучащим джазом и великолепной едой был тем местом, куда бы я повел Рэй, если бы делал ей предложение. Что, по сути, так и есть.
Я собирался попросить ее остаться со мной. Я хотел попросить ее не торопиться и дать нашему браку шанс ― дать мне шанс.
Однако из-за того, как она обхватывала губами каждый чертов кусочек, мое внимание все время переключалось ниже стола, и я возвращался к своим мыслям только тогда, когда видел ее улыбку. Рэй была непредсказуемая словно маятник, и я не мог сосредоточиться и начать разговор.