Доктор не успевает закончить предложение, Закари останавливает его на полуслове:

– Нет. Никаких манипуляций, пока она не придёт в себя.

Доктор останавливается. Этого он и боялся. Как мистер Келлер не может понять? Наука не ждёт, не во время тумана. Необходимо действовать как можно скорее. Лейзенберг решается ещё на одну попытку.

– Мистер Келлер, я понимаю, что вы опасаетесь, что мои эксперименты могут навредить Александрие, но… она может умереть так и не придя в себя, и тогда…

– И тогда нам не повезёт. А пока вы будете присматривать за ней, как за самым ценным ресурсом на вашей памяти.

– Это так и есть.

Плечи пожилого доктора опускаются так низко, что он становится похожим на калеку. Уголки губ поникают, а настоящий глаз перестаёт сверкать от предвкушения новых свершений. Ещё во времена обычного мира, того, более доброго и радушного, Лейзенберг мечтал совершить какое-то открытие, чтобы запечатлеть своё имя в истории. Оставить нестираемый след. К сожалению, тогда у него ничего не вышло. Он пару раз был на пороге открытия, но стоило ему подойти к черте "победителя", как это всё оказывалось бутафорией.

И сейчас то же самое. Вот оно открытие – то, которое, возможно, спасёт тысячи или даже миллионы жизней… оно прямо под носом Лейзенберга, а он не может сделать последний рывок.

– Ты меня понял? – спрашивает Закари, не отводя взгляда с исхудавшего лица девушки.

Лейзенберг выныривает из своих мыслей и отвечает.

– Да. Я понял вас.

– Вот и отлично.

В одно мгновение в голове у доктора возникает идея обойти запрет мистера Келлера, но он тут же отмахивается от неё. Каких бы признаний Лейзенберг не желал, а мертвому они ему эго не погреют.

Закари ещё бы поболтал с доктором, но пытки не ждут. Каждый день он спускается в тюремный блок и разговаривает с кем-то из подручных Барона. С той ночи, когда он прибыл на девятку и по сей день. Каждая крыса, что живёт в катакомбах метро, знает о Бароне, более того, они поклоняются этому ублюдку, но вживую его никто и никогда не видел.

Так они говорят.

Закари корил себя за то, что упустил главную цель того, чем промышляют его ближайшие соседи. Оказалось, что они ищут и вербуют девушек и женщин для Барона. Тому нужны "Дети Тумана", для того чтобы прогнать напасть с нашей планеты. Никто из ущербных мужчин, носящих странные балахоны, даже не задумывается о том, что Барон делает с детьми. Так они утверждали до того, пока Закари не вышел из себя и не сломал руку одному из них, и тот рассказал, что всё же Барона видели, но с их паствы это был всего один человек по имени Дони. И вот теперь этот человек ожидает Зака в одной из камер. Глупо было с их стороны не покинуть метро.

Очень недальновидно.

Спустившись на этаж, Зак кивает Рэнли, и тот сразу же открывает первую камеру справа. Худой мужчина, сидящий на полу, тут же соскакивает на ноги, практически путаясь в своём плаще и говорит:

– Мистер Келлер, произошла какая-то ошибка. Мы с вами уже говорили, но ваш слуга Рэнли, снова привёл меня.

– Слуга? – возглас Рэнли настолько громкий и негодующий, что Дони начинает пятиться назад, хотя отступать уже некуда. – Зак, ты слышал, как он меня назвал? Скажи ему, что я твоя правая рука.