– Не вини себя, мы всего лишь пешки в его большой игре. Что ты чувствуешь к нему?

Она посмотрела в его красивое лицо и по–доброму смотрящими тёмным как бездна глазами.

– Я испытываю к нему то, что и ты к своей юной драконше.

– Почему ты сравниваешь наши чувства?

– Я слышала, как она кричала от страсти, а ты громко шипел, когда ушёл к ней. Вот и я вскрикивала от сладострастия с Шелохимом. Это чувство не поддаётся объяснению. Такого я никогда не ощущала с Мирославом. Я хочу его так, что только от мысли уже увлажняюсь.

– Понимаю, вот это и есть самая настоящая страсть. И хотя к повелителю тумана ты тоже её испытывала в силу нашей развратной крови, но Шелохим для тебя, как бальзам на душу, лучший яд василиска.

– О! Не береди свежие раны, как я проживу без него девять месяцев?

– Не девять.

Линда распахнула глаза, не понимая его.

– Не удивляйся, туман спешит, мы все на грани вымирания, до конца тысячелетия осталось полгода. Плод уже зреет в тебе значительно быстрее, он должен уже с минуты на минуту забиться и по моим подсчётам ты скоро его родишь.

– Ты уверен?

– Да, возможно, через месяц.

Она встала и машинально потрогала живот.

Василиск не удержался и, сцепив руки на её талии, поцеловал в губы.

Линда не воспротивилась, зная, что он не тронет её, так как уже давно заимел к ней отцовские чувства, но он такой, и его лучше не отталкивать и не обижать, а то хуже будет.

Она мягко отстранилась, выставив руки в стальную грудь, изукрашенную татуировками.

– Отец…

– Нет, душа моя, не переживай, ты же знаешь как я люблю тебя, просто не удержался от твоей красоты и сходства с матерью.

– Знаю, ты очень любишь меня, – сделала паузу, – как дочь.

– Да, девочка, и мне очень приятно, что ты с Шелохимом испытываешь такую неземную страсть, я даже только от этой мысли за тебя чувствую уже эрекцию, пойду, всуну своей юной драконше, – он рассмеялся гортанным смехом, откидывая голову назад с длинными чёрными волосами. Она улыбнулась и присела обратно на тахту.