Эпилог
«…Очевидно, что только русской ленью следует объяснить поразительные успехи этой страны, которая справедливо считалась тёмной окраиной Европы и медвежьим углом. Ради возможности ничегонеделания русские способны на невероятную изобретательность. Они готовы трудиться до кровавого пота, лишь бы наградой была праздность. И когда восточные дикари вздумали переложить работу на паровые механизмы, они буквально костьми легли ради будущих благ, опередив цивилизованные государства Запада».
Я отложил статью, перепечатанную из Лондонской «Таймс» и повествовашей о выступлении Траффорда Брейни, первого баронета Йоркширского, в Палате Лордов. Стало немножко смешно. Побитые англичане искали себе оправданий.
Над ними смеялась даже Аграфена Юрьевна, от политики далёкая и больше занятая нашими внуками. Расстраивало её только, что Володя жениться не хотел.
Он дышал полной грудью и наслаждался жизнью, после Крымской войны ушёл из авиации, справедливо полагая — паролёты лишены будущего, у них слишком мал запас хода. Толковый парень понимал, что эпоха перегретого пара придёт к концу, хоть паровая техника всё ещё переживает расцвет.
Более того, Россию охватил настоящий культ паровых механизмов. Им возносили хвалу как спасителям Отечества, даже слагали стихи.
В былые времена волшебников и фейОдни лишь колдуны быстрее птиц летали…Но эти времена для всех теперь настали,
И сделал это Пар — великий чародей!
Декламируя слова забытого вскоре автора, соотечественники иногда упускали из виду, что за успехами стоят не железные и бездушные машины, а люди, каждый из которых послужил стране по-своему: изобретательской смекалкой, полководческим талантом. Или же тайными заговорами в тылу врага, о коих неприлично рассказывать в порядочном обществе.
О том, что пар скоро уйдёт в прошлое, сын сообразил самостоятельно, рассказав мне о догадке весной, в Питере. Он снова пригласил меня в академию. Там Панфутий Миронович Черепанов, сын погибшего в Прусской компании Мирона Черепанова, демонстрировал чумазый агрегат, занявший середину мастерской.
Ректор академии спросил:
— И что сие за нелепица?
— Простите, ваше превосходительство, но это — мотор будущего, — возразил Черепанов-младший. — Паровые машины имеют изъян: тепло уходит не столько в нагрев и перегрев пара, сколько в стороны. Я предлагаю сжигать нефтяную вытяжку прямо в цилиндре, запаливая отдельно каждую порцию топлива.
Генерал скривился.
— Машина односторонняя. Горячий пар, ну — пусть газ от горелого земляного масла, как я разумею, давит лишь с одной стороны. Архаичная конструкция прошлого века, ещё до англичанина Джеймса Уатта. Сколько мощность и вес?
— Две лошадиных силы, соответствует трём индикаторным. Опытовая весит два пуда. Потом станет легче. Поймите, двойной ход поршня — не главное, здесь расход тепла меньше. Внутреннее сгорание! Оно вытеснит пар.
Ректор возмутился упрямством и неразумностью отпрыска великого человека: конструкция убогая, отсталая, лишённая всяческих перспектив…
Я вступился:
— А ну, запусти!
Черепанов развёл огонь в запальной трубке, накачал светлую вонючую жижу. Натруженные руки крутанули огромное маховичное колесо. Аппарат подхватил, кашляя сизым удушливым дымом.