— Действуйте, герр оберст, я очень надеюсь на Вас и Ваши дирижабли и жду скорейшего результата.-
Окрыленный этими словами фон Берг лихо щелкнул каблуками и, повернувшись через левое плечо, четко печатая парадный шаг, покинул кабинет кайзера. С этой минуты ему предстояло много сделать во славу любимой Германии, рейха и своего кайзера. Он очень хотел новых чинов, славы и наград.
Окна штабного вагона литерного поезда Верховного правителя Корнилова были широко открыты. Крыша вагона была сильно накалена от июньского зноя, и поэтому кабинет командующего непрерывно проветривали. Легкий ветерок приносил живительную прохладу обитателям вагона, позволяя им находиться на рабочих местах в кителях, с расстёгнутыми верхними пуговицами. Стоявший у окна Духонин просто блаженствовал от ветерка, подставляя его прохладному дуновению свою раскрытую шею и грудь.
Сегодня в ставку были вызваны генералы Деникин и Дроздовский для обсуждения планов летнего наступления. Все основные моменты уже были тщательно свёрстаны и утверждены Корниловым и Духониным, вместе с генералом Щукиным, и, теперь, предстояло озвучить их перед теми, кому предстояло воплотить бумажный план в жизнь.
Это был очень благоприятный момент для России: напуганные непрерывным наступлением немцев на Париж союзники с новой силой ринулись в Могилев, настойчиво требуя от Корнилова незамедлительно спасти Францию новым русским «пушечным мясом». Посол Франции, вместе с двумя военными атташе союзников каждый день буквально атаковали кабинет Верховного правителя, извещая его об отчаянном положении Парижа и немецком наступлении на фронтах. При этом француз постоянно интересовался, какие меры собирается предпринять русский диктатор для улучшения положения его страны.
И здесь господа союзники, впервые за всё время войны, получили хороший и крепкий отлуп. Корнилов твёрдо и убедительно доказал, что Россия уже выполнила все взятые на себя союзнические обязательства: вывела из вражеского лагеря Турцию и провела наступление в Румынии, на большее у неё просто не было сил.
Закатывая глаза и яростно жестикулируя руками, союзники рьяно напирали на Корнилова, призывая бросить на австрийцев знаменитую корниловскую «железную дивизию» под командованием Деникина, успешно показавшую себя в прежних русских наступлениях. Верховный хитро улыбался себе в усы, а затем твердо заявил, что не может бросить свой стратегический резерв, поскольку именно на нём базируется вся стойкость его положения внутри России. Услышав такой отказ, союзники временно отступили, имея перед глазами пример провала русского наступления на румынском фронте. Их наблюдатели сами прекрасно видели это наступление со всеми подробностями, находясь на переднем крае, и описав в своих рапортах слабость русского воинства.
Затишье продолжалось до нового германского продвижения к французской столице, и всё повторилось сначала. Постепенно разговоры перешли в откровенный торг, в котором обе стороны оговаривали цену, за которую Верховный решится продать свою «стратегическую гвардию», ради спасения Франции. На быструю помощь со стороны Североамериканских Штатов Париж не особенно рассчитывал и поэтому был вынужден идти на поклон к русским.
После этих встреч союзники очень быстро поняли разницу между прежним Верховным главнокомандующим в лице Николая II, который зачастую уступал их нажиму, иногда даже идя
вразрез с интересами своего государства, и Корниловым, который всегда руководствовался интересами своей родины. Главной его целью было сбережение русского солдата и целостности Отечества, во благо которого и велась эта кровопролитная война. Оказалось, что у Корнилова было множество пожеланий к своим стратегическим партнерам как в политическом, так и в экономическом аспекте, от которых он никак не желал отступать.
Для принятия окончательного решения, столь важного для союзников, было решено пригласить генерала Алексеева, на чьи плечи фактически легли обязанности премьер-министра. Соглашаясь на присоединение к переговорам этого не слишком почтенного к союзникам генерала, они исходили из тенденции, что тот мало что смыслит в экономике, и поэтому на этом поле его будет легко если не переиграть, то наверняка уменьшить русский аппетит. Однако, здесь их ждало сильное разочарование.
На переговорах появилось совершенно новое лицо, которое основательно спутало все карты западным партнерам. Вместо столь привычного для них генерала Духонина, в комнату вошёл человек невысокого роста, кавказец со следами оспы на лице. Это был, на вид сорокалетний мужчина с острым взглядом, одетый в простой полувоенный френч.
— Иванов, — чуть глуховато, с явным грузинским акцентом представился он изумленному французскому послу, с достоинством склонив голову. Появление кавказца Иванова сильно обеспокоило посла, который инстинктивно почувствовал определённую опасность, исходящую от этого невысокого человечка. Это был специальный советник московского генерал-губернатора Иосиф Сталин, которого Алексеев специально привез с собой из Москвы. За все эти месяцы, мало кому известный эсдек, совершил стремительный рост под крылом своего всемогущего патрона. Оставаясь по-прежнему на своей малозначимой должности, Сталин курировал большинство вопросов, связанных с укреплением экономики России и её безопасности. Молодой трудоголик, он мог сутками работать над срочно порученной ему работой и при этом продолжать контролировать другие вопросы, ранее возложенные Алексеевым на его плечи.
За короткий срок он подготовил подробный отчет об экономическом сотрудничестве России с Европой, консультируясь при этом со многими специалистами в этой области. Когда Алексеев ознакомился с этими материалами, он ужаснулся от той огромной степени финансовой зависимости России от западного капитала. По сути дела страна была в долговой кабале у господ союзников, которые, непременно, воспользуются этим рычагом давления в самое ближайшее время. Из-за гигантской финансовой задолженности все победы русского оружия в мгновение ока сводились бы на нет при дележе победного пирога.
Поэтому, именно на экономику собирался делать упор Корнилов в срочных переговорах с союзниками, стремясь выбить из их рук оружие, способное нанести смертельный удар русским.
Отправляясь на переговоры в Могилев, генерал-губернатор решил взять с собой Сталина по нескольким причинам. Во-первых, по сути дела тот являлся автором доклада по экономическому положению в стране и, как никто другой, владел всеми нужными цифрами и аргументами.
В силу своей основной профессии Алексеев мог проявлять твердость характера, но помнить все, необходимые для переговоров данные, он был не в состоянии.
Во-вторых, сам Сталин прекрасно владел искусством переговоров и, благодаря своему прошлому, не был связан ни с одной из финансовых и политических сил страны. Будучи волком- одиночкой в чужеродной среде, он поневоле был вынужден верой и правдой служить только одному хозяину- Корнилову.
И в-третьих, Алексеев верно рассчитал, что замена Духонина на тёмную лошадку заставит союзников насторожиться и собьет их с толку, что было очень важно на столь решающих переговорах.
Согласно заранее оговоренному протоколу, переговоры вёл Алексеев, сидевший в центре стола, тогда как Корнилов и Иванов расположились по бокам от генерала. Оба мало говорили, но между собой общались при помощи записок, передаваемых друг другу через личного адъютанта Корнилова. Желая сохранить всё дело в тайне, стороны согласились на присутствие лишь одного, французского переводчика, хотя это было грубым нарушением протокола переговоров.