Это точно. Хоть уже и наступило время ужина, но увиденное мной сегодня полностью отбило у меня аппетит.

Голова безжалостно раскалывалась, и я знал, что боль не пройдёт, пока не поем. Так что я согласился. Но поскольку было некрасиво не пригласить на ужин моего шефа, я приехал за ним к его дому в колониальном стиле, где Джо жил вместе с женой. Мой начальник уже ждал на крыльце и был не прочь присоединиться к нам.

Джо недавно съел успевший остыть ужин, но он никогда не отказывал себе в пинте[2]-другой эля.

В этот поздний час у «О’Мэлли» было не многолюдно, лишь несколько мужчин сидели у стоики бара. Время подачи ужина в этом заведении уже прошло, но они всегда были рады приготовить на кухне что-нибудь для такого постоянного клиента, как я, ужинающего здесь почти каждый вечер.

Когда я только приехал в Добсон, мне сказали, что на ужин все ходят к «О’Мэлли». Под «всеми» люди, конечно, понимали неженатых, как я, мужчин, у которых совсем нет времени и желания готовить самому себе еду.

Еда у «О’Мэлли» была вкусной, а, благодаря удобным столам, тут можно было засидеться и поговорить на любые темы — даже настолько неприятные как наша, об этой жуткой ночи.

Мы с Питером и Джо сидели за столом у камина, чьё уютное тепло напоминало, что мы ещё живы и в безопасности.

Когда мы начали рассматривать фотографии, Джо заверил меня, что даже в это время, пока мы разговариваем, начинающий детектив из департамента полиции Йонкерса, назначенный в помощь по этому делу, опрашивает свидетелей и будет заниматься этим до глубокой ночи.

И всё же мы были разочарованы недостатком начальных улик и свидетелей, а лежавшие перед нами фотографии мало помогали развеять наши опасения, пока мы обговаривали возможные сценарии совершения убийства.

— Это просто бойня, — с отвращением выплюнул я, засовывая фотографии обратно в белый конверт. — Кто бы это не совершил, он настоящий монстр.

— Ты весь вечер называешь убийцу мужским местоимением. Ты настолько уверен, что это мужчина? — обратился ко мне Питер.

Он откинулся на стуле и посмотрел на меня через маленькие очки в металлической оправе. Этот худощавый человек примечал каждую мелочь в людях, которых фотографировал. И необычное задание, данное ему, только разожгло его интерес к этому делу.

— Вы нашли несколько отпечатков ботинок, которые, скорей всего, являются мужскими, но мы не можем быть уверены, что они принадлежат убийце. К тому же, как бы это ни было абсурдно, вы не можете исключать возможность того, что женщина надела мужскую обувь на толстые носки.

Передо мной как раз поставили тарелку чечевичной похлёбки, и я зачерпнул полную ложку. Конечно, она была не такой вкусной, как у МакСорли в Нью-Йорке, но была очень горячей, а в данный момент это было то, что мне нужно.

— Я называл убийцу мужским местоимением, потому что большинство убийц — мужчины, — произнёс я, — но в данном случае я уверен, что это мужчина из-за жестокости совершённого убийства.

Питер внимательно слушал, отставив в сторону пустой стакан из-под эля.

Я продолжил:

— Когда убивают женщины, они обычно выбирают метод, требующий небольшой физической силы или не такой кровавый. Например, отравление.

Я отклонился на спинку стула и начал смотреть на огонь; в пламени камина мне виделись обезображенные, безжизненные черты лица Сары Уингейт.

— Если взглянуть на это убийство с практической точки зрения, то не думаю, что даже сильная, мускулистая женщина смогла бы совершить то, что сделали с Сарой Уингейт.