— Ну, что выяснилось-то? — едва ли не хором поинтересовались мы.

— С вами прямо жить неинтересно, — весело фыркнул он. — Никаких приличных семейных тайн для потомков не останется! Ну что, Вань, ты удачно попал пальцем в небо, поздравляю. Александр Константинович Гореев, он же Гиур, действительно ваш родной дед. Давно покойный, с чем я нас всех искренне поздравляю, м-да.

Некоторое время мы втроём помолчали, осмысливая новый факт собственной биографии. Факт упрямо сопротивлялся и в общую картину мироздания укладываться не желал.

— Бывают же такие совпадения, — в конце концов с насмешливой улыбкой качнул головой Семён.

— Я одного не понял, если он Александр, то почему ты — Иванович? — задумчиво уточнил я.

— Кстати, действительно интересный вопрос, — поддержал меня брат, в ответ на что отец развёл руками.

— Ну, тут я уже могу только предположения строить. Судя по реакции матери на мои вопросы об отце, они расстались, мягко говоря, не самым лучшим образом, а что уж у них там на самом деле вышло — этого мы никогда не узнаем, — он пожал плечами. — Хотя предположения, честно говоря, сплошь душераздирающие. У твоей кошки, Вань, случайно подробных мемуаров или дневников Гиура не сохранилось? — ехидно уточнил отец.

— Я обязательно уточню, — фыркнул я в ответ. — Вместе с семейными фото. Их при аресте случайно не изымали?

— Нет. Он их, наверное, съел, — с каменным лицом предположил Семён. — Чтобы никто не догадался. Вместе со всеми электронными носителями! Тьфу! Вань, вот ты как учудишь порой, и хоть стой хоть падай…

— Нормально. А причём тут я?

— Действительно, — иронично согласился отец. — Это просто у твоей кошки талант одним своим присутствием вскрывать давно зревшие проблемы. Или мозги прояснять, одно из двух. Полезный навык! Ты её береги, — хмыкнул он. — Так, ладно, заболтался я тут с вами, а мне ещё работать надо.

На том мы как-то спокойно и без патетики расстались. Отец остался работать, Семён отправился снимать стресс в компании своей семьи, а я — делиться новостями с Юнаро.

Новости женщина восприняла в лучших семейных традициях совершенно спокойно. А ведь в самом деле, если подумать, что могло измениться из-за одной-единственной покойной личности в родне, даже настолько одиозной? Было и было. Пол тысячи лет назад, может быть, там и ещё похуже образчики попадались.

Так что жизнь после этого эпического открытия совершенно не изменилась, просто встал на место ещё один маленький элемент мозаики, складывавшейся в историю семьи. А насколько он более или менее значимый, чем все остальные, не нам судить. Здесь каждый может только расставлять собственные приоритеты.

Лично для меня была куда важнее моя упрямая, но ласковая кошка, которую в конце концов всё же удалось затащить в регистрационный центр для официального закрепления наших взаимоотношений. И наш крошечный и ужасно голосистый котёнок, которого мы так и назвали Татой. Слишком впечатлительная, но очень добрая и мудрая мать нашего большого семейства. Ироничный порой до язвительности всезнающий отец, чей светлый облик и безупречная репутация совершенно не пострадали ни от внезапно всплывшего родства, ни от прошедшей как-то мимо меня шумихи по случаю его поведения на приёме у Президента. Братья и — сёстры, уже тоже во множественном числе, чему сильнее всего радовалась именно Варька.

А как всё обстоит с точки зрения истории или взгляда свыше, — если там действительно есть какой-то великий Космический Разум, — ведомо только им самим.