— Ну, да, — он пожал плечами. — Слегка, как берёзовый сок.

Я смутно представляла, что такое берёзовый сок и как можно сделать сок из дерева, но этот вопрос сейчас был последним, что меня волновало.

— Ой, дура-а, — протянула я, со стоном уронив голову на диван. Надо же было так вляпаться! Кто меня дёрнул вцепиться в этот его локоть, не задумываясь о последствиях? Проклятые инстинкты!

— То есть, это ненормально? — уточнил Зуев.

— Нормально, — поморщившись, отмахнулась я.

— Женя, или как тебя там на самом деле зовут, у тебя память короткая, или мне всё-таки сломать тебе пару пальцев для освежения? — мрачно поинтересовался он. — Что с твоей кровью, и почему это плохо. Если тебя это утешит, я в курсе, что ты не человек.

— Вторая фаза обмена жидкостями тела, — мрачно пояснила я. — Это выделяется специфический фермент, готовящий организм к перестройке. Первая фаза — пот или слюна, на ней происходит сканирование генной структуры партнёра по обмену. Второй фазой обычно является сексуальный контакт, третьей — обмен кровью, но вполне возможна и обратная ситуация. Вообще, все три фазы могут меняться местами, последовательность непринципиальна.

— И что получается в результате? — полюбопытствовал он, присаживаясь на край стола.

— Настройка… Можно, я сяду? Неудобно разговаривать, лёжа на боку, — попросила я. Он молча поднял меня в нужную позу, после чего, вопросительно косясь, принялся за обработку укуса. — Спасибо. После обмена жидкостями тела происходит настройка геномов партнёров друг на друга для достижения совместимости и обеспечения возможности заведения потомства. Учитывая, что твой геном абсолютно стабилен, изменения будут происходить только с моим. На первой фазе происходит только первичный анализ, на второй — предварительная настройка и восстановление собственного изначального генетического кода, с откатом сознательно внесённых изменений, на третьей — окончательная перестройка.

— Погоди, — он насмешливо хмыкнул. — Я правильно понял, что если я тебя сейчас изнасилую, ты станешь человеком?

— Ну… с некоторыми оговорками, наверное, да. И я понятия не имею, как это отразится на мне, потому что… не имею понятия! — обречённо выдохнула я.

Я действительно не знала, что будет с организмом, если он мутирует в стабильную структуру вроде человеческого тела.

— Я хренею с вашей физиологии, — заявил землянин, качнув головой, и залил пластырем из баллончика рану на локте. Потом, окинув меня взглядом, взял какую-то не то салфетку с резким стерильным запахом, присел рядом и пальцами цепко ухватил мой подбородок, чуть поворачивая голову.

— Что ты делаешь? — напряжённо уточнила я.

Очень мне не понравились его слова про «изнасилую». У нас очень редко мужчины совершали подобные действия: обмен жидкостями тела — довольно ответственное решение, и доставляет массу неприятностей обоим партнёрам, а предотвратить его при таком контакте практически невозможно. Совершить подобное мог только полный псих; чего нельзя сказать о людях, у которых это преступление являлось довольно распространённым. И в настоящий момент от Зуева я могла ждать чего угодно вплоть до этого.

— Кровь останавливаю, — лаконично пояснил он. — Да не дёргайся ты так, не трону я тебя, больно надо. Я, знаешь ли, предпочитаю в постели женщин, которым моя компания доставляет удовольствие. Это гораздо сильнее тешит моё самолюбие и поднимает самооценку, чем причинение боли извивающейся и вопящей особе, — ухмыльнулся мужчина.

— Ты шутишь, или действительно есть опыт для сравнения? — уточнила я. Он одарил меня долгим и странным тяжёлым взглядом и вновь усмехнулся, только на этот раз как-то очень недобро.

— Ты точно уверена, что хочешь знать ответ на этот вопрос? Вот и умница, — кивнул Зуев, когда я медленно отрицательно качнула головой. Действительно, зачем мне знать, сколько крови и грязи на руках этого типа? Что они есть — я сейчас уже совершенно не сомневалась. Так разве мне станет легче, если я узнаю точную цифру? — Один весьма неоднозначный персонаж нашей истории сказал популярную фразу, ставшую в итоге почти хрестоматийной; правда, там не совсем про разведку, но про структуру довольно близкую, — задумчиво проговорил Зуев, продолжая аккуратными едва ощутимыми прикосновениями стирать кровь с моей шеи и подбородка. — Так вот, у разведчика должна быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки. Последнее утверждение всегда казалось мне сомнительным; не для белых перчаток наша служба. Или ты не согласна?

— Я о подобном никогда не задумывалась, — немного нервно огрызнулась я. Закончив с обтираниями, майор намазал мне висок, скулу и подбородок какой-то прозрачной желтоватой мазью со слабым непонятным запахом. — Ты странно себя ведёшь; оказываешь вот первую помощь. Может, ты меня ещё и развяжешь? — уточнила я.

— Может, и развяжу; зависит от твоего поведения, — хмыкнул мужчина. — Всё равно тебе бежать некуда. Это вас так от радиации вашей что ли раскорячило? — резко сменил тему он, и я не сразу сообразила, о чём речь.