На этот раз у светофора им пришлось остановиться на красный свет. Кроме них, у перекрестка стояли еще несколько автомобилей — как местных жителей, так и туристов. Когда зажегся зеленый свет, Келп свернул налево. Рукотворный лес соответственно оказался справа, река — впереди. Перед самой рекой, между берегом и хвойным лесом, вправо уходила двухполосная дорога. У съезда высился здоровенный щит с черной надписью на белом фоне:
ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ
ТИПОГРАФИЯ «СИКАМОР КРИК»
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
Слева они видели озеро, которое сужалось до реки, то есть дорога проходила по дамбе. Дортмундер оглядывался, ударяясь ногами об углы и стенки автомобильного салона, пытаясь хоть что-то разглядеть поверх и между сосен и елей, которые росли вдоль берега, но не видел ничего, кроме участков частной дороги.
— Здорово ее спрятали, — прокомментировал он.
На другом берегу реки перекрестков не было, как и самого города. Все дома остались у них за спиной, по другую сторону дамбы. Здесь же заросшие лесом холмы становились все выше, дорога петляла между ними, и разворот Келп и Дортмундер нашли только через семь миль, перевалив через гребень хребта. Компанию развороту составляла площадка отдыха, откуда все желающие могли полюбоваться горами Беркшир в Массачусетсе, расположенными восточнее.
Засматриваться на горы Беркшир они не стали, сразу двинулись в обратный путь, на малой скорости, не обращая внимания на то, что позади скапливалось все больше попутных автомобилей. Им хотелось разглядеть хоть какие-то признаки типографии, укрывшейся за стеной леса. Не разглядели.
— Если он будет осторожен со светом и шумом, — отметил Келп, — все должно пройти гладко.
— Я бы все-таки хотел туда попасть, — ответил Дортмундер. — Чтобы осмотреться.
— Мы с ним это обсудим, — кивнул Келп.
11
На ленч они приехали слишком рано. Келп поставил автомобиль на стоянку у «Сикамор-хаус», среди нескольких автомобилей, владельцы которых не знали, что для ленча еще рановато. Они вышли из машины поразмяться. Джон даже несколько раз демонстративно присел и помассировал бедра, чего Келп предпочел не заметить.
— Пожалуй, я загляну в «Семь лиг», — сказал он.
— А я прогуляюсь. — Дортмундер давал понять, что мучается от боли. — Боюсь, как бы ноги не свела судорога.
Они разделились, и Келп зашагал к туристическому бюро «Семь лиг», которое занимало центральную часть одноэтажного оштукатуренного и выкрашенного белой краской дома. Справа от турбюро находился пункт проката видеофильмов, слева — багетная мастерская.
Келп открыл дверь «Семи лиг», и тут же звякнул колокольчик. Келп переступил порог, закрыл дверь за собой, и колокольчик звякнул вновь. Мгновением позже послышался женский голос:
— Одну минутку! У меня клюнуло.
Клюнуло? Келп оглядел пустую комнату, глубина которой только чуть превосходила ширину. Вдоль левой стены стояли бюро и два письменных стола, один перед другим. Все пустые вертикальные пространства были заняты туристическими постерами, даже боковина ближайшего к нему бюро и передние торцы письменных столов. Стол, что стоял ближе к середине комнаты, беспорядком напоминал трейлерную стоянку в Техасе, по которой только что прошел торнадо. Зато второй поражал чистотой и пустынностью. Им, очевидно, не пользовались. В дальней стене Келп увидел приоткрытую дверь, конечно же, с прикрепленным к ней постером: дамба, кусочек озера, крутой лесистый склон.
Келп, не очень-то понимая, о чем речь, и гадая, не требуется ли его помощь, пересек комнату, оставив позади оба стола, полностью распахнул дверь в дальней стене, сунулся в нее, увидел балкон без крыши, на нем — женщину, которая боролась с удилищем. Женщина была средних лет, то есть неопределенного возраста, не слишком полная. Одета в широкие светло-коричневые брюки, голубую мужскую рубашку с расстегнутым воротником и обрезанными выше локтей рукавами и матерчатую шляпу с узкими полями, с нацепленными на нее крючками и прочими рыболовными штучками. Огромные солнцезащитные очки довершали фантастическую картину.