Они ошеломлены и не в силах взять себя в руки, осознавая весь ужас происходящего. Обвинение, основанное на лжи и продажности, только что лопнуло как мыльный пузырь. Они судят не того человека!

Практически все прокуроры страдают врожденным генетическим дефектом: они не в силах признать очевидное, даже если их ткнуть в него носом. Они все равно цепляются за свои теории. Они уверены, что правы, потому что были в этом убеждены на протяжении многих месяцев, а то и лет. «Я верю в свою правоту» — одно из их излюбленных заявлений, которые они бездумно повторяют, даже если появляется настоящий убийца с окровавленными руками и во всем признается.

Я столько раз слышал эту идиотскую чепуху раньше, что попробовал представить, какой именно будет реакция Гувера. И не мог удержаться от смеха, когда он заявил:

— Не исключено, что Гарди Бейкер и Джек Пили действовали сообща.

— Вы это серьезно? — поражается Кауфман.

— Потрясающе, просто бесподобно! — вмешиваюсь я. — Два человека, которые никогда прежде не пересекались, причем одному из них восемнадцать, а другому тридцать пять, встречаются на полчаса, убивают двух маленьких девочек, а потом навсегда расстаются, чтобы унести с собой эту тайну в могилу. Вы это собираетесь отстаивать при апелляции?

— Меня бы такое не удивило, — отвечает Гувер и задумчиво почесывает подбородок, будто обдумывает новые варианты преступления, которые порождает его заработавший на полную катушку мощный интеллект.

— Ты шутишь, Дэн, — говорит Кауфман, у которого от изумления буквально отвисла челюсть.

— Я хочу продолжать процесс, — заявляет тот. — Я считаю, что Гарди Бейкер замешан в преступлении. Я могу добиться обвинительного приговора. — Видеть, как он настроен упорствовать, даже зная, что не прав, было довольно неприятно.

— Позвольте, я угадаю, — говорю я. — Вы верите в свою правоту.

— Да, черт возьми, верю. И намерен довести дело до конца. Я могу добиться обвинительного приговора.

— Конечно, можете, ведь обвинительный приговор намного важнее справедливости, — замечаю я, сохраняя удивительное самообладание. — Давайте, добейтесь обвинительного приговора. А потом еще десять лет будут тянуться апелляционные суды, пока Гарди будет сидеть в камере смертников, а настоящий убийца разгуливать на свободе. Затем на какого-нибудь федерального судью снизойдет озарение, и Гарди с помпой освободят. И тогда и прокурор, и судья предстанут полными кретинами, и все из-за происходящего в данный момент.

— Я хочу продолжать процесс, — произносит Гувер как заезженная пластинка.

Но я не унимаюсь:

— Думаю, что обращусь в прессу и предоставлю результаты анализа ДНК. Они об этом тут же раззвонят, и вы оба будете выглядеть как пара клоунов, продолжающих процесс. А Джек Пили тем временем скроется.

— Откуда у вас образец его крови? — спрашивает судья Кауфман.

— В прошлую субботу он подрался в баре «Блю-энд-Уайт», и ему разбили лицо. Это сделал парень, работающий на меня. Я лично вытер кровь с его кулака и отправил в лабораторию вместе с образцом волоса, который изъял раньше.

— Это подтасовывание улик, — предсказуемо замечает Гувер.

— Так предъявите мне обвинение или бросьте обратно за решетку. Твоя вечеринка закончилась, Дэн, пора завязывать.

— Я хочу видеть результаты анализа ДНК, — вмешивается Кауфман.