Я пыталась убедить себя, что Себастьян был всего в нескольких минутах от того, чтобы сорвать дверь и въехать на белом коне, но правда заключалась в том, что он никак не мог знать о произошедшем. Он ясно дал понять, что все наши связи разорваны. Даже если бы мои похитители сказали ему, что я у них в руках, они не были бы настолько глупы, чтобы выдать свое местоположение. На данный момент я была предоставлена самой себе.

Постепенно то, что они в меня вкололи, казалось, прошло, и я начала чувствовать себя человеком. Мой разум постоянно вращался по кругу, тело переполняла какая-то мощная комбинация страха и гнева. Я расхаживала по комнате, снова и снова проверяя замок, ища трещины в штукатурке, что-нибудь, что могло бы намекнуть на какой-то шанс на побег. Я знала, что это было почти невозможно — это не было каким-то поспешным, внезапным набегом и захватом, — но я не могла просто сидеть и ждать, что будет дальше. Это было слишком похоже на признание поражения.

Я понятия не имела, сколько прошло времени. Забавно, как быстро вы теряете представление о часах в комнате без часов или естественного освещения. В конце концов, во время одного из моих обходов дальней стены, раздался стук в дверь. Собравшись с духом, я сделала несколько шагов к ней и замерла. Я не была уверена, что меня ждет, но хотела быть готовой, если представится такая возможность.

Дверь распахнулась, и вошел достаточно крепкого вида мужчина в костюме. У него была темно-оливковая кожа, темнее, чем у Себастьяна, и тяжелые черные коротко подстриженные кудри на голове. Он нес поднос с бутербродом и стаканом сока.

— Ужин, — сказал он. Он говорил с резким акцентом; может быть, русским или ближневосточным.

Я не сомневалась, что он был не единственным охранником, и, судя по легкой уверенности, с которой он двигался, он не особенно беспокоился о моем побеге. Но когда он подошел ближе, я мельком увидела открытую дверь позади него, и мои инстинкты выживания взяли верх.

— Спасибо, — ответила я, пораженная тем, что мой голос почти не дрожал. Я спокойно потянулась за апельсиновым соком и начала подносить его к губам, затем быстрым движением плеснула жидкость ему в лицо и бросилась к двери.

В моей голове это сработало безупречно. Я видела, как он рухнул на пол, когда от лимонной кислоты у него загорелись глаза. Представляла, как нахожу охранника снаружи спящим на стуле, и, украв его пистолет и надев на него наручники, совершаю дерзкий побег. К сожалению, мы были не в кино. Это была настоящая жизнь.

Вместо того, чтобы упасть, мой похититель немного зашипел, одна рука взлетела к его глазам, но он, очевидно, был хорошо обучен, потому что несмотря на свою временную слепоту, он двинулся, чтобы преградить мне путь. Оглядываясь назад, я понимаю, что это был довольно глупый план; было только одно место, куда я могла пойти, и он это знал. Но отчаяние — сильная эмоция, и в тот момент у меня в голове промелькнули только два слова. Беги быстрее.

Я врезалась прямо в него. Он весил по меньшей мере вдвое больше, чем я, но это не помешало мне попытаться бороться. Я собрала все силы колотя его в грудь, в живот, в шею. Я нанесла несколько хороших ударов, но он их даже не почувствовал. Это было похоже на удар кулаком по матрасу. Тяжелые мышцы, покрывавшие его тело, поглощали все. Я переключила свое внимание, пытаясь ударить его между ног, но к тому времени его глаза снова открылись, и он с легкостью блокировал мои атаки, схватив мои руки и прижав их друг к другу одной гигантской мясистой рукой.

— Хорошая попытка, — сказал он с ухмылкой. — Теперь моя очередь. — А затем с почти насмешливой небрежностью он отвел руку назад и нанес мне колоссальный удар слева по лицу. Я развернулась в воздухе, мое зрение вспыхнуло белым, когда я врезалась в пол. От удара у меня перехватило дыхание.

— Ешь, — сказал он. — Босс хочет поговорить с тобой, но это может занять некоторое время, — Он взглянул на опустевшую чашку. — Видимо, до тех пор ты будешь испытывать жажду.

И с еще одной ухмылкой он закрыл за собой дверь.

Я подползла к стене и прислонилась к ней. У меня звенело в голове, а щека горела, как в огне. Через несколько часов она приобретет прекрасный пурпурный оттенок. Отличный план, София. Избить мистера Вселенную и с легкостью убежать. Здорово.

Я знала, что, наверное, мне следует поесть, но от одного взгляда на бутерброд у меня скрутило живот. Как я могла думать о еде в такое время?

Я отчаянно хотела сохранить самообладание, но этот момент убедил меня в безнадежности ситуации. Я заплакала; большие, соленые, отчаянные слезы рекой потекли по моему лицу. Я была совершенно беспомощна. Побег не был вариантом. Они возьмут от меня все, что хотят. Вопрос был только в том, как они это сделают.