Мы медленно подошли к алхимику, чья борода была очень мило заплетена в толстую косу и перевязана разноцветной льняной нитью. Он что-то шептал себе под нос, не отрывая взгляда от расчлененной нежити, прикованной специальными инструментами к столу ― операционному столу, как выразились бы в моем мире.
Мы молчали. Явно ждали, когда старик закончит свое дело. Корвин не лез, не мешал и смиренно ждал чуть в стороне. Видимо, дело действительно было серьезным…
Я подошла чуть ближе. Как у хирурга, увиденное мною вызывало наидичайший восторг! Знакомые до боли инструменты, милые маленькие пинцетики, зажимчики для сосудов, шовный материал из странной серой нити, непонятные зеленые растворы в банках, чистая ветошь, куски странной ткани и тысяча баночек с мазями, травами, жидкостями, в которых стояли незнакомые мне инструменты.
Старец внезапно завозил по столу рукой, не отрывая взгляда от проводимой операции. Судя по тому, что из раны струей пошла синяя кровь, ему необходим зажим. Ага, вот он…
Я осторожно передала инструмент, услышала в ответ странное бормотание с кряхтением и продолжила наблюдать за операцией.
Мужчина с ювелирной точностью вскрыл грудную клетку странному, небольшому по размерам существу. Оно чем-то напомнило мне крысу, вот только головы было две и пасть огромная, наполненная несколькими рядами острых зубов. Все тело было покрыто шерстью, кусками изодрано, одна лапа сломана и неестественно загнута… Существо все еще дышало, но было без сознания. Кончик его длинного носа шевелился, но никакой реакции на разрезы не произошло.
Вскоре старик вновь завозил рукой по столу. Судя по всему, ему нужно достать внутренний орган… только не понятно, какой именно, и что ему для этого понадобится…
Быстро окинув стол взглядом, я нашла то, что как мне кажется, ему поможет. Огромный длинный инструмент с фиксирующим устройством, рабочая часть которого напоминала сложенные ладошки… Я решила подать именно его. Старик не разозлился, никак не отреагировал, стал аккуратно вносить инструмент в плоть существа и…
Вынул все еще трепещущее сердце, мгновенно помещая его в маленькую прозрачную баночку со странной голубой жидкостью. Он не перерезал сосуды. Орган продолжал биться, питать жизнью существо. Внезапно цвет раствора изменился ― стал прозрачный и после этого старик вернул сердце на место. Крови при этом было много. Я автоматически надела лежащую рядом пару странных плотных перчаток, доходивших мне до локтей ― таких же, что и на старике. Спокойно взяла приготовленные иглодержатели, шовный материал и принялась ассистировать… Боже… Это же так здорово… Словно дома… На работе… Или в институте, в старые добрые времена.
Никто не говорил мне, что надо делать. Я и так понимала, что потребуется. Старец работал быстро, я за ним успевала, как вдруг он молвил:
― Корвин, что за гадость ты мне принес?
― Она человек, ― спокойно ответил демон, мне же захотелось всадить зажим старику по самые гланды. Что это еще за «гадость»? Он сам, между прочим, как человек выглядит. А мне говорили, что в этом мире их нет… Так кто же этот старик?
― Как интересно, и с каких пор людей врачеванию учат?
― С тех самых, как они в институт медицинский поступают и навыки на трупах отрабатывают. Вот, этот лучше…
Пусть ворчит ― в моем институте иногда и инструментами били. Так что к подобным словам я привыкла, за многие годы обучения на такое уже не обращаешь внимания.
― Действительно, ― удивился старец, приняв от меня инструмент, ― и сколько ты в этом своем институте училась?
― Шесть лет.
― Я серьезно, девочка, не смеши старика!
― А я серьезно говорю ― шесть лет. Потом нас выгнали, аки младенцев из лона матери, во взрослую жизнь, и я уже стала работать.
― И ведь не врет, ― изумился старик, поднимая на меня глаза, ― да тебе сколько лет-то, девочка? Ты кого привел, Корвин? Она же мне в младенцы годится! Так и не интересно совсем… Маленькая, а сама с секретами… Вон, как глазки-то блестят. Демона, может, и одурачишь, а со мной не получится!