Стелла стала убирать посуду.
– Может, от няни тебе отказаться? – спросил отец, наливая себе ещё водки. – Это ж серьёзная экономия.
– Что ты! Она ж нам как родная, Платошу любит, да и он её.
– Родные за любовь денег не берут.
– Это да, но для Платоши без няни остаться, будет огромный стресс, и возраст у него такой скоро наступит, что глаз да глаз за ним нужен. А вдруг я работу найду? Это я неправильно сказала, прости бабуля. – Стелла подняла глаза к потолку. Бабуля же всегда незримо присутствовала где-то там наверху. – Скоро я работу найду, как тогда без няни? И вообще, пока у меня деньги есть и на няню, и на ипотеку, но, в конце концов, если дело затянется, машину могу продать. Она ж у меня в хорошем состоянии, пробег небольшой.
– А к нам как ездить будете?
– Ну…, – Стелла на секунду задумалась, она уже совершенно отвыкла жить без машины. – На маршрутке! Подумаешь три километра от остановки. Дойдём уж как-нибудь. Нам физические упражнения полезны, я же теперь в тренажёрный зал не хожу, дорого.
– И то верно. – Отец крякнул и выпил. – Ты уж прости, ребёнка моя, мы тебе в этом деле сейчас ничем помочь не можем, сами концы с концами еле сводим. Кто б мог подумать, что на старости лет перед угрозой вопиющей бедности окажемся?
– Ну, что ты, папулечка! – Стелла подошла к отцу, обняла его за плечи и поцеловала в облысевшую макушку. – Вы мне и так помогли с первым взносом, и с Платошей помогаете. Да и вообще…. – Стелла села рядом с отцом, уткнулась носом ему в плечо и заревела.
– Ничего, не плачь, всё образуется. – Папа обнял её и погладил по спине. – Ты плакать никакого права не имеешь. Нам погода завтра хорошая нужна.
В понедельник Стелла с помощью Гугла изучила вопрос, куда можно пристроить ценные ювелирные изделия и часы, доставшиеся ей от принца из прокуратуры. Гугл буквально кишмя кишел объявлениями от разных ломбардов и скупочных контор. Такое количество заведений желающих выкупить у населения буквально всё, включая бытовую технику, шубы и смартфоны, свидетельствовало о совсем другой жизни россиян, нежели та, которую демонстрировали людям по телевизору. Конечно, россияне никогда не жили так хорошо, но только не как сейчас, а как в начале двухтысячных. Сейчас россияне проедали всё, что им удалось накопить и заработать в те времена, когда страна находилась на подъёме, благодаря реформам «лихих» девяностых. Нынче же наступили новые «лихие» времена. Государственные пропагандисты из телевизора всё перепутали, надо говорить не про россиян, а про то, что никогда ещё российская власть не жила так хорошо, как сейчас. Кстати, интересно, кому принадлежат все эти ломбарды, скупки и ростовщические конторы? Все они обещали оценить дорого, честно и быстро выдать деньги. Стелла выбрала ломбард, который выглядел солидным, имел хороший сайт, большое количество отделений, и отправилась в ближайшее.
Оценщик посмотрел её часы и назвал смехотворную сумму, та же участь постигла и браслет с серёжками.
– Но это же дорогие вещи, – удивилась Стелла.
– С виду, да, – сказал оценщик. – Подделка. Дорогая качественная подделка. Где вам это втюхали?
– Подарили.
– Бывает. Не вы первая, не вы последняя. Поддельные подарки от поддельных людей. Сочувствую, но больше ничем помочь не могу.
– Нет. Вы неправильно поняли, когда дарили, предупреждали, что контрафакт.
– Ну, и чего вы тогда удивляетесь? Или надеялись, что никто подделку от настоящего не отличит?
– Я думала, вдруг контрафакт тоже чего-то стоит.
– Это вы, милая, контрафакт с контрабандой перепутали. Конечно, ваши вещи несколько отличаются от того, что в иностранных фильмах продают негры в подземных переходах. Это подделки высококачественные, но они всё равно не перестают быть подделками. Так что если вы не готовы отдать их за те деньги, что я вам предлагаю, носите сами. Это красиво, вам идёт, только напоказ не выставляйте. По теперешним временам это весьма опасно.