– Я думала, ты не вернешься, – прошептала она. – Думала, ты насовсем ушел.

Лотар резко покачал головой; он так злился на себя за свою слабость, что не решался говорить. Он сел к костру и развернул сверток. Содержимое было совершенно неудовлетворительным. Он мог вырвать гнилой зуб, вскрыть нарыв или иссечь змеиный укус, вправить сломанную руку или ногу, но у него почти ничего не было для лечения эпидемии брюшного тифа. Он отмерил столовую ложку черного порошка – патентованного средства «Знаменитое лекарство от поноса Чемберлена» – высыпал в оловянную кружку и долил кипяченой водой из котелка.

– Помоги-ка, – приказал он Саре, и вдвоем они усадили младшего ребенка. Девочка совсем ничего не весила, Лотар чувствовал в ее крошечном теле каждую косточку, как у птенца, взятого из гнезда. Положение безнадежное.

«К утру она умрет», – подумал Лотар и поднес кружку к ее губам.

Действительно, девочка продержалась недолго и умерла за несколько часов до рассвета. Миг смерти определить было трудно, и Лотар не знал, жива ли малышка, пока не взял ее за запястье и не почувствовал входящий в тело вечный холод.

Мальчик прожил до полудня и умер так же тихо, как сестра. Лотар завернул их в грязные серые одеяла и на руках отнес к общей могиле, которую уже вырыли на краю лагеря.

Совсем маленький сверток на песчаном дне ямы рядом с длинным рядом более крупных тел.

Мать Сары сражалась за жизнь.

«Бог знает, почему она хочет жить, – думал Лотар, – ведь у нее ничего не осталось». Но женщина стонала, мотала головой и кричала в бреду. Лотар возненавидел ее за упрямство, за то, что она продолжала удерживать его возле своего грязного матраца, заставляла разделять ее горе, касаться ее горячего лихорадочного тела и капать жидкость в беззубый рот.

Вечером ему показалось, что она победила. Ее кожа стала прохладной, и женщина отчасти успокоилась. Она слабо потянулась к руке Сары и попыталась заговорить, глядя в лицо девочке, как будто узнала ее, но слова застревали в горле, она хрипела, на губах пузырилась желтая слизь.

Это усилие вконец изнурило ее. Она закрыла глаза и как будто уснула.

Сара вытерла ей рот и держала за худую костлявую руку с набрякшими под кожей синими венами.

Час спустя женщина неожиданно села и отчетливо спросила:

– Сара, где ты, дитя?

Потом упала и начала бороться с удушьем. Ее дыхание замерло на середине вдоха, костлявая грудь перестала подниматься, а плоть на лице оплыла, как растопленный воск.

Когда Лотар отнес тело женщины к могиле, Сара шла с ним рядом. Он уложил женщину в конце длинного ряда тел. Потом они вернулись к хижине.

Сара с отчаянием на бледном маленьком лице смотрела, как Лотар заворачивает в брезент лекарства. Лотар прошел с десяток шагов и повернул назад. Девочка дрожала, как выброшенный щенок, но не двигалась с места.

– Хорошо, – вздохнул он, сдаваясь. – Пошли.

Она зашагала с ним рядом.

– От меня не будет никаких хлопот, – бормотала она почти в истерике от облегчения. – Я буду помогать. Я умею готовить, и шить, и стирать. Со мной не будет никаких хлопот.