– Ингрид…

Бальдер наклонился к ней сзади и притянул к груди.

– Новости уже разлетелись? – спросила Ингрид, и в голосе её был лёд, как будто не она рыдала в одиночестве всего секунду назад.

Бальдер долго молчал, прежде чем ответить:

– Да.

Плечи Ингрид всколыхнулись и опали. Она всё ещё не могла поверить в то, что произошло. Она шла в башню Раймона в уверенности, что тот уступит ей – как уступал всегда, сжалится и смягчится. Но что-то сделалось с другом её детства – что-то недоброе настолько, что Ингрид затруднялась представить это.

«Он стал вампиром», – подсказывал разум, но почему-то Ингрид казалось, что дело не в этом.

Власть вампиров пока не принесла сумеречному народу никакого зла. Не было ни публичных расправ, ни жестоких забав, которых можно было ожидать от захватчиков. Только один дом пострадал всерьёз – и это был дом, где Ингрид родилась и выросла.

Это не укладывалось в голове. Когда Ингрид отказывала Беллу в помощи, она не думала, что всё может зайти так далеко. Что Раймон позволит умереть тем, кто когда-то был её семьёй. Она боялась мести – особенно после позора, настигшего кузенов – но не думала, что эта месть может быть настолько холодной и равнодушной.

Она узнала об атаке на Башню Синего Дракона около полуночи. Её просили о помощи, и это был не Белл – просто один из младших воинов клана, которых Ингрид знала в детстве так много – Шариэль. А Ингрид не знала, что делать. Она хотела бы обратиться за помощью к Бальдеру, но это было бесполезно – супруг знал о войне ещё меньше её самой. Она же не хотела рисковать ещё и новой семьёй. Шариэль писал, что армия врага надвигается на башню, и армия эта в десятки раз больше, чем войско, которое могут собрать они сами. Но он не писал, чья эта армия – а Ингрид тогда ещё и помыслить не могла, что ей управляет Раймон.

Зачем? Ведь он получил, что хотел. Королевство лежало у его ног, разве был ему прок в том, чтобы истреблять выживших.

Ингрид сделала единственное, что могла сделать, не рискуя другими – отправилась к Раймону просить заступничества. Просить так, как тот должен был услышать, потому что даже она не была настолько самоуверена, чтобы второй раз повторять свою просьбу голословно.

Дальше мысли путались. Всё случившееся казалось кошмаром. Она готова была сделать то, что они с Раймоном так и не сделали много лет назад – готова, несмотря на супруга и все те годы, что разделили их. Но она не думала, что станет просто вещью в руках наместника. В руках совсем чужого существа, в котором не было и грамма от её названного брата.

Слёзы снова начали душить Ингрид, но она затолкала их поглубже внутрь себя. Не нужно было Бальдеру видеть этих слёз. Не нужно было знать ему, отчего так больно супруге. И без того слишком много вопросов теперь стояло между ними, и Ингрид проглотила тугой комок в горле, чтобы спросить:

– Что теперь?

Бальдер молчал. Руки его на плечах супруги будто бы закаменели.

– Давай, Бальдер, говори, я хочу знать, что ты думаешь.

Она подняла глаза, но Бальдер тут же отвернулся.

– Глава дома Саламандры, – сказал он наконец медленно, – не может быть…

Бальдер замолк. Ингрид вспыхнула и, стиснув зубы, процедила: