– Твой проводник? – спросила, чтобы разрядить давящую атмосферу.

– Ага, я ведь не вампир. Без проводника стихии не слышат меня, – Нокс что-то шепнул одними губами, поджег амулет, отпустил его, и тот завис в воздухе на уровне наших лиц.

Бумага вспыхнула призрачным белым пламенем, которое замерло в самом низу амулета. Ни пепла, ни дыма. Света мало, снаружи точно ничего не будет видно. А вот нам этого огонька вполне достаточно, чтобы в темной комнате разглядеть хотя бы размытые сумраком черты собеседника.

– Стихии? – эхом повторила я, глядя на тусклый огонек, который обнимал своими извивающимися бледными языками заковыристые и непонятные мне знаки. – Ты владеешь несколькими?

– Нет, – замялся Нокс, а потом чуть живее добавил: – Пока нет. Я работаю над этим. Учу знаки других стихий, пишу новые лигатты…

Лигатты? Наверное, так он называет свои амулеты, с помощью которых взывает к силам стихий. Спрашивать об этом я не стала – имелись и более важные темы для разговора, не терпящие отлагательств. От которых зависела моя безопасность.

Сидя почти в кромешной темноте напротив едва знакомого парня, я ощущала себя немного странно. Я отчетливо понимала, что сегодня сделала шаг за незримый рубеж, который навсегда разделит мою жизнь на «до» и «после». И теперь, как бы непривычно я ни чувствовала себя рядом с Ноксом, как бы страшно мне ни было, в душе царило необъяснимое спокойствие, нашептанное каким-то внутренним предчувствием. Все идет так, как и должно.

Нокс внимательно слушал мой рассказ о сегодняшнем вечере. Иногда кивал, порой задумчиво потирал подбородок или недоуменно хмурился. Когда я призналась, что случайно отрубила вампиру кисть, Нокс впервые меня перебил:

– Случайно?! – вытаращил глаза он. В свете белого огня казалось, что радужка отлита из серебра.

– Я не думала, что смогу его хотя бы ранить, – развела руками я. – Он ведь явно не низший вампир.

– То, что люди слабее вампиров, не повод тыкать в каждого из них оружием, – нравоучительно протянул Нокс, а я пожала плечами.

Я действительно не хотела кого-то калечить. Просто была ужасно напугана и пыталась хоть как-то постоять за себя и выиграть время. К тому же люди значительно слабее вампиров. Особенно в ближнем бою, в котором у вампиров всегда явное преимущество – они умеют напитывать оружие силой и из нее же создают щиты.

Ранить такого противника в ближнем бою обычный человек, скорее всего, не сможет. Мой случай – странное, из ряда вон выходящее исключение.

С низшими проще. В отличие от высших, они вампирами не рождались и до обращения были простыми людьми. Низшие не обладают ни магией, ни рассудком. Это безвольные рабы крови и своего хозяина – того, кто рискнул преступить закон и обратил человека.

Устранить низших вполне реально, хоть и не так уж легко. Но, к счастью, шансов встретиться с таким чудовищем в наши дни почти нет.

И хоть человечество давно живет в мире и тесно сотрудничает с вампирами, их раса для нас – до сих пор что-то далекое и непонятное. Знания о них, об их законах и ритуалах расплывчаты и поверхностны.

Например, я могла даже не надеяться ранить высшего вампира в ближнем бою. Но почему-то отсекла одному из них руку…

– Не понимаю, почему ты просто не отдала этому гаду меч? – закономерно поинтересовался Нокс, задавая тот же вопрос, что крутился в моей голове, пока я убегала от озверевшего вампира.

И тогда, в метро, и сейчас я знала ответ, хотя он был абсурден и нелеп. Я просто чувствовала, что не могу отдать меч. Все мое нутро противилось мысли о том, чтобы проститься с клинком.

Такой ответ даже в мыслях звучит совсем нелогично, неубедительно, да и вовсе странно. Однако и молчание вызывает подозрения. Нокс не сводил с меня глаз и выглядел так, будто пытался прочесть, о чем думаю.