Он повернулся спиной и исчез в полумраке дома.

Нина словно очутилась в сказке — разгадала загадку тролля и перешла волшебный мост. Миновав коридор, они с Пересом увидели некое подобие домашнего офиса. О’Мэлли опустился в кресло за поцарапанным столом, заваленным бумагами и сувенирами со службы.

— Ну, о чем речь? Садитесь. — Детектив ткнул пальцем в два пыльных стула. — Перес только сказал, это как-то связано с моей работой в отделе убийств.

Хорошо, что напарник дал ей возможность самой выстраивать разговор. Он явно понимал, как важна постановка вопросов в беседе с жертвами, свидетелями, подозреваемыми и детективами-предшественниками.

Нина решила сначала проверить, следит ли О’Мэлли за событиями.

— Вы видели новости о деле Дойлов?

— Да, его инсценировали под убийство и самоубийство. Кой-чего слышал.

СМИ вроде бы не разглашали деталей расследования.

— Как вы узнали об инсценировке?

— Держу руку на пульсе. Хожу обедать с нашими ребятами из Братства, раза три в неделю. — О’Мэлли жестом обвел пустой дом. — С тех пор как Конни умерла, заняться мне, в общем-то, нечем.

— Если вы разговаривали с другими детективами, то знаете: убийца хотел подставить мать.

— Да, так я слышал. Женщина отправила на тот свет мужа и ребенка и покончила с собой в ванне.

Про ванну точно не объявляли публично. Источники О’Мэлли оказались надежны.

— Помните дело, где мать убила мужа и дочь, а потом совершила самоубийство?

Детектив нахмурил кустистые брови.

— Дело Ла Йороны. Но это было сто лет назад…

Нина наклонилась поближе, внимательно следя за его реакцией.

— Точнее, двадцать восемь.

— Думаете, то дело связано с нынешним? — задумчиво протянул О’Мэлли.

— Пока разбираемся.