Антон открыл дверь и сразу отскочил назад. Автоматная очередь пробарабанила по двери и дальше по стене здания. Два трупа силовиков свалились на порог. Потом где-то рядом раздался взрыв гранаты, и Пронин побежал что есть сил, обратно почти через всю фабрику в местный парк-сад. Набирая постепенно скорость, он старался думать об Ирине и о том, успеет ли ей помочь. Маневрируя между взрывами и полыхающим огнем, Антон старался не влезать в бой, но были неизбежные моменты. Ему приходилось расталкивать бойцов противоборствующих сторон или скользить под днищем БТРа и двигаться дальше. Подобные ситуации тормозили его, но он не отчаивался, старался ради нее, той от которой его сердце переживало и любило, той ради которой он был готов на все.

Выбежав на финишную прямую, Антон увидел перед собой колесный бронетранспортер, нацеливший на него свое орудие. Он ускорил бег и сумел увернуться от взрыва снаряда, а затем раздался рокот пулемета. Пронин резко поменял направление, и вражеские пули прошли мимо, только разбив тротуарную плитку. Когда до боевой машины оставалось около пятидесяти метров, он внезапно высоко подпрыгнул и точно сел на крышу БТРа. Погнув сильным ударом орудие и смяв дуло пулемета, Антон спрыгнул обратно и продолжил бег.

Достигнув территории парка-сада, Пронин увидел, как двое вояк арестовали Романа, заключив его руки в наручники, но отвлекаться было нельзя, нужно было бежать дальше. Через деревья, кусты и густую растительность он несся сломя голову. Скоро стала видна прогнившая крыша старого сарая. Одним движением ноги он выбил амбарный замок и вырвал вместе с петлями дверь. Темный угол помещения, где лежала черноволосая девушка, озарил свет из открытого прохода. Она уже не боялась лучей солнца, ее глаза выглядели стеклянными, последние следы ее сознания неумолимо таяли. Антон подбежал к ней, второпях оголил плечо и трясущимися руками с помощью специального пистолета ввел антидот. Ирина отчаянно, как в последний раз посмотрела на своего любимого мужчину и хрипло еле слышно ему сказала: «Я люблю тебя!». Ее глаза закатились и она потеряла сознание. «Нет, нет, нет! Прошу тебя!», — жалобно проговорил Антон, крепко обняв девушку. «Прошу! Ты всё, что у меня осталось, всё!». Пронин сидел на корточках и, прислонив к себе бездыханное тело подруги, качал ее как ребенка. Забыв о попечительстве над своим племянником, Антон начал терять контроль над разумом. Сегодня он лишился всего, желание отдаться злу, которое было взращено внутри себя с помощью «Амфибии», выглядело для него заманчивым предложением. Нужно всего лишь поддаться, сдаться на милость животным инстинктам и пуститься во все тяжкие.

Через некоторое время в сарай вошли силовики. Направив свое оружие на Пронина, они переглядывались и о чем-то переговаривались по связи. «Руки за голову!», — трясущимся голосом произнес один из них. «Любое сопротивление…», — он тут же замолчал, как только на лицо Антона упал луч света. Солдаты начали потихоньку отступать, снимая с пояса осколочные гранаты. Ярость постепенно затмевала разум Антона, сдерживаться было все сложнее. Вдруг он почувствовал прикосновение к своей щеке и посмотрел на Ирину. Та слабым взглядом наблюдала за ним, а ее ладонь ласкала его кожу. Боль и злые чувства отступили, его глаза, налитые кровью, обезображенное пугающее лицо вернулись в прежнее состояние. Облегченно выдохнув, Антон сдался, подняв руки.

* * *

Неделю спустя. Городской парк.

Погода, как и за все лето, стояла жаркая. Алексей и Антон расслабленно сидели на скамье и задумчиво смотрели на играющих в песочнице детей. Их матери так же сидели на скамье напротив, но только наблюдали не за своими детьми, а хмуро уставились на двух мужиков, которые подозрительно смотрели на их детей. Заметив неловкую ситуацию, Пронин толкнул в бок Кобелева, и они пересели в другое место неподалеку. Небольшая беседка на четыре персоны.

— Короче, я не знала, что вам выбрать, но вроде бы вкусно, — с широкой улыбкой посмотрела на своих старых новых друзей Пушкина. — Это тебе, — сказала она Алексею и передала ему сладкую вату. — А это тебе, — обратилась она уже к Антону и передала ему мороженое. — А это мне, — облизнулась девушка и желанно посмотрела на распечатанный ею шоколад. — А чего пересели? — Ирина аккуратно села на колени к Пронину.

— Не могу поверить, что мы были приманкой, — проигнорировав вопрос, пробубнил про себя Кобелев. — И вообще кто такая, как ее там… Теневой кардинал? О чем вообще базарили эти оба недоумка?

— Ну, по поводу Ухова, здесь все понятно. Это агент Кремля, ничего не поделаешь. По поводу Теневого кардинала, ее нигде не существует, вполне вероятно, что это просто вымышленный персонаж, — размышляя, ответил Пронин.

— Этот солдафон уничтожил детей, — раздраженно покачал головой Кобелев. — До сих пор не могу забыть тот день.

— В тот день мы многих потеряли, — мрачно произнесла Пушкина. — И многое приобрели, — слабо улыбнулась она.

— Кстати об этом, — вспомнил Кобелев, — когда будут оформлены твои документы? Ты уже стал приёмным родителем?

— Да, — вдохновенно ответил Пронин, — с горем пополам.

— Ну, видишь, жены еще нет, а уже стал родителем!

— А как у вас с Уховым? Семейные отношения процветают? — шутливо спросила Алексея Пушкина.

— О-о-о, это наш с ним маленький секрет. Ну, или почти секрет. Вот только одно меня до сих пор радует, что мы в одиночку завалили тех ублюдков. Прорываясь через огромные полчища бандитов, через огонь и воду…

— Я бы конечно на счет этого мог бы с тобой поспорить, но…, — положив руку на плечо Алексея, произнес Ухов. Офицер ФСБ мастерски владел навыком внезапного появления.

Еще недавно весело отдыхающие бывшие полицейские нервно встрепенулись и их лица приобрели напряженный вид. Константин обошел сквер и разместился в проходе, сев с краю деревянного сиденья.

— Да не напрягайтесь вы так, — спокойно отреагировал он.