ТОЛЬКО ВНАЧАЛЕ МНЕ НАДО… ТАК… ЕСТЬ…

Мы оказались в огромной спальне. Комната погружена во мрак. Не видно вообще ничего.

– Пусть глаза привыкнут, – прошептал Кот.

И я ждал. Это заняло минуту-две. Но даже когда глаза привыкли к сумраку, я различил только слабый пурпурный блеск этого мира. Вокруг постели темнели какие-то очертания, но они были слишком в тени; более-менее ясно была видна только сама кровать. Большая кровать с пологом на четырех столбиках в старом стиле, с пожелтевшими простынями, и вся покрытая пылью. В кровати кто-то лежал, закутавшись в покрывало. Я придвинулся ближе и разглядел лицо на подушках. Старая, очень старая леди; лицо – все в морщинах.

– Это Мисс Хобарт? – спросил я.

– Осторожнее. Мы не должны ее разбудить.

И я прошептал еле слышно:

– А сколько ей лет?

– Очень много.

Я не мог отвести от нее взгляда, и когда она заговорила, это было лишь легкое дуновение у меня в сознании.

– Добрый вечер, уважаемый сэр.

Ее лицо не двигалось; ее губы, ее закрытые глаза, ее покрытый морщинами лоб – все погружено в тишину. Кот осторожно прикоснулся к моей руке. И я так же тихо сказал ей:

– Добрый вечер… Мисс Хобарт.

Ее лицо, как бы сотканное из теней. Ее дыхание, ускользающее от меня.

– Это будет твоя работа, Скриббл. Когда меня не станет.

Я поглядел на Кота Игруна, но его было почти не видно.

– Что ты имеешь в виду, что тебя не станет?

– Ничто не вечно.

– Даже в Вирте?

– Даже в Вирте.