Всю неделю после работы бегала к Вадиму в больницу, мужчина очень быстро восстанавливался, и уже сейчас начал ходить. Разве такое возможно после отрытого перелома? Выходит, что возможно. А еще очень беспокоил Никита. Он словно перестал меня замечать, на лице была видна щетина, которую не трогал станок несколько дней. Порыв подойти к нему и спросить, что произошло, жестко в себе подавила. Кто я ему, чтобы лезть в душу? Хотя саму изнутри сжирало беспокойство, хотелось зайти к нему в кабинет, сесть на колени и, прижав к себе, прошептать «все будет хорошо». Но я не знала о причинах его состояния, и не могла с уверенностью сказать, что это «хорошо» будет на самом деле.

Вот только я эгоистично тосковала, впору хоть снова начать доводить его пакостями, лишь бы вывести его из этого состояния. По непонятным мне причинам мужчина стал важным для меня, но о них не берусь даже судить, их просто нет, а случай с Вадимом словно прокричал мне, что если какой-то человек стал дорог, уделяй ему время, иначе может оказаться слишком поздно.

Возможно, именно по этому, когда в пятницу внутри меня что-то чуть ли не вопило о приезде к Нику, я после ежедневного посещения Вадима отправилась домой через магазин нижнего белья, где купила для себя черную кружевную прелесть вместе с чулками. Вдруг он просто обижен на меня за обман? Ведь отчасти я была неправа, когда водила его за нос, нагло игнорируя практически прямой вопрос о схожести Арии и Дианы.

Стоя перед знакомой дверью, чувствовала сильную дрожь, как только я переступлю порог, переступлю и через себя, свою гордость. Видимо, только сегодня я созрела для того, чтобы до конца разрушить свою раковину, я хотела это сделать. Вот только если после этого Ник сделает мне больно, я снова вернусь в нее, и в этот раз уже навсегда.

Внутри раздалась трель дверного звонка, нажать на который понадобилось приличное количество моральных сил. Некоторое время с той стороны была могильная тишина, потом послышался звук глухого удара, едкий мат, и уже потом щелчок открываемого замка.

То, что предстало передо мной, не было Никитой в привычном понятии. Треники, растянутая майка, на которой виднелись жирные пятна и то, что скорее всего было кетчупом. Квартира пропахла табаком и алкоголем, от самого брюнета так же несло просто безбожно. Он покачивался, и, чтобы не упасть, подпер плечом косяк. Ник не сразу понял кто перед ним, прищурился, будто плохо видел, а потом глупо улыбнулся.

-Диии.. Ты приееехала. – Растягивая гласные, пропел этот индивид и поддался вперед в явном желании обнять, вот только из-за сильного алкогольного отравления плохо контролировал свое тело и мы бы упали, если бы не успела схватиться за тот же косяк. В нем-то я и оставила два ногтя, но сейчас была проблема гораздо хуже.

Затолкать несопротивляющегося Никиту в квартиру было не сложно, а вот дотащить до горизонтальной поверхности очень даже. Его вело во все стороны, и совладать с крепким, тяжелым телом маленькой мне удавалось так себе. Он кое-как упал на диван и завалился на бок, поджимая к себе колени. В этот момент его уязвимость пугала до чертиков, такими мужчины позволяют себе быть только с очень близкими людьми. Мне тодин раз доводилось видеть плачущего мужчину, и в тот момент я поняла – такие мужики не слабаки, а очень даже сильные люди. Только совсем бездушные ни разу в своей жизни не прольют слезы.

Случай Ника еще не дошел до той стадии, когда бы он проклинал все на свете, он просто затих, молча рассматривая меня, а в его глазах была настоящая буря из эмоций.

-Знаешь, я всегда считал себя удачливым сукиным сыном. Мать тряслась, словно я небесное светило, отец старался дать все, и дальше больше, порой забывая о старшем сыне. Друзья так же окружали, не давали творить всю ту ересь, что творят подростки в пубертатном возрасте. Но только недавно понял, что дерьмо я, а не человек. Никто и никогда не бежал ко мне за помощью, все они справлялись без меня, невеста, которую любил до одури, как только узнала, что беременна, спокойно пошла и аборт сделала, сказав, что ребенок испортит ей карьеру и фигуру. Всегда уважал ее за независимость, но, видимо я был не тем мужчиной, за которым она была бы готова пойти по жизни. Даже то, что я имею неплохие бабки ее не остановило, лучше бы она была меркантильной тварью, честное слово. А ведь после одной аварии еще по институту шансы, что от меня кто-то забеременеет, ничтожно малы. Она знала это. Она просто растоптала всю ту нежность и любовь, которая может появиться у нормального мужика к еще не рожденному ребенку. Все это помог пережить Рид. Знаю, что трагедия не стоит и яйца выеденного, но было больно, словно все демоны ада решили разодрать мне душу в клочья. И вот, когда я должен был заметить, что с другом твориться какая-то фигня, я не заметил. Даже больше, я сам подвел его к наказанию, которое он должен был понести. Его излишняя агрессия, его увлечения. Один раз заехал за ним раньше назначенного часа, и увидел, как избитая девушка пересчитывала наличку. У каждого в сексе есть свои наклонности, но чтобы избить до того состояния, в котором она была. – Он осуждающе покачал головой. Все время его рассказа взгляд был мутный, словно он смотрел не на окружающую обстановку, а в себя. Пусть его язык безбожно заплетался, но я понимала каждое слово. – Неженка я какая-то, а не мужчина. – Некоторые особи противоположного пола часто пользуются жалостью, чтобы чего-то добиться от женщины, но это был совсем не тот случай, он просто изливал то, что было внутри, голые факты, и ничего более..

За время этого монолога он уснул, а я все не могла пошевелиться. Неприятные запахи давно перестали беспокоить, принюхалась, наверное. Но теперь я поняла, что Никита – это не какой-то недостижимый идеал, он живой человек, со своими грехами, страхами и болью. А ведь еще по институту он потерял родителей, но уже вскоре улыбался, словно ни в чем не бывало, с третьего курса иногда пропускал занятия, но все знали, он начинает вникать в управление бизнеса, доставшегося в наследство. Да и насколько мне помниться сначала именно он начал ухаживать за Аней, а уже потом его старший брат отбил девушку. Мерзкий поступок, как по мне, но это чужая семья, в которую мне лезть не стоит.

Вот так, в легком платье и кружевном белье, начала сбор пустых бутылок в пакет и поставила квартиру на проветривание. Почему-то я не могла уйти вот так, ничего для него не сделав.

У каждого из нас в жизни есть слабости и прегрешения, никто не идеален и ничто не идеально. Как и я сама. Как минимум за половину моих дел мне придеться потом ответить, но я ни о чем не жалею. Нику нужна была поддержка, я могла ее дать, так почему нет?

Наводила порядок примерно до одиннадцати, и когда уже собиралась уходить, он проснулся. Видимо он стыдился за свой порыв, стыдился за недавний бедлам в квартире и за то, во что превратился. Об этом свидетельствовал бегающий взгляд.

-Может, я сейчас перейду все границы, но все же. Останься со мной на ночь, приставать не буду. Ты.. – Он замолчал, словно пытался подобрать правильные слова, а потом продолжил: - Ты нужна мне. – Тихое признание выбило почву из-под ног. Нашла в себе силы кивнуть и пошла в спальню, где спокойно разделась, оставив только одни трусики, нашла в шкафу чистую майку, от которой едва заметно пахло лавандой, и юркнула под тонкое одеяло.

Он и правда не приставал. За десять минут искупался, сбрил недельную щетину, прямо передо мной скинул с бедер полотенце и одел боксеры. Во мне моментально вспыхнуло желание, чтобы он нарушил свое слово и начал приставать, но вместо этого сгреб в охапку и глубоко вздохнул.

-От тебя пахнет домом. – Сделал он странное замечание и моментально заснул. Странно, но в его объятиях было настолько уютно, что сознание почти сразу заволокло пеленой дремоты. Рядом с ним было спокойно.