Бесс приказала ей сказать все это. Но Миррен ослушалась.
Тетя забрала у нее телефон, компьютер и карманные деньги.
Миррен все равно отказалась.
Одним вечером мама спросила обо мне и Гате.
— Дедушка знает, что между вами что-то есть. Он недоволен.
Я сказала, что влюбилась.
— Не говори глупостей. Ты рискуешь своим будущим. Нашим домом. Своим образованием. И ради чего?
— Любви.
— Да это же просто летний роман. Оставь мальчишку в покое.
— Нет.
— Любовь долго не продлится, Кади. Ты это знаешь.
— Не знаю.
— Ну, тогда поверь моему опыту.
— Мы — не вы с папой, — сказала я. — Не вы.
Мама скрестила руки.
— Повзрослей наконец, Каденс. Смотри на мир трезво, а не сквозь розовые очки.
Я посмотрела на нее. Моя красивая высокая мама, с ее игривыми локонами и резким, жестоким ртом. Ее вены никогда не лопались. Ее сердце никогда не выскакивало, чтобы беспомощно биться на газоне. Она никогда не таяла, превращаясь в лужицу. Мама была нормальной. Всегда. Любой ценой.
— Ради процветания нашей семьи, — сказала она в конце концов, — ты расстанешься с ним.
— Нет.
— Ты должна. А когда все будет кончено, убедись, что дедушка знает об этом. Скажи, что это пустяки, и Гат