– О! Москаля на блядей потянуло.

– Пошла ты на хуй! – Николай выходит на террасу, садится на скамейку. Сидит.

Маруся, садится рядом. Суёт ему листочек с крупно написанными итальянскими словами.

– Чего?

– Ну, это номер автобуса. «Синко», – объясняет Маруся. – На итальянском «пять». Билет в оба конца стоит тоже «Синко». Пять евро. А это покажешь кондуктору – она показывает на листике – название остановки, на которой тебе выходить. А это наша остановка. Название нашего района. Покажешь на обратном пути, чтобы он остановился.

– Спасибо!

– Пошёл ты!

Николай собирается. Бреется, гладит одежду. Достаёт спрятанные те самые чаевые полученные от синьора Чезаре. Целых сто евро!

– Открыть можешь?! – кричит Николай, уже стоя у ворот.

Маруся спускается к воротам, нажимает кнопку. Николай выходит за ворота.

– Эй! – окликает его девушка.

– Чего?

– На «двадцатку»! – даёт двадцать евро, – На проститутку не хватит, а на билет и пиццу точно. Поосторожнее там, придурок! Оглядывайся!

Камеры слежения на воротах виллы фиксируют выход Николая.

Он дожидается на остановке автобуса. Кондуктор – низенький, лысый итальянец со смуглым, лоснящимся лицом и вывернутыми губами. Его потная фуражка пристегнута к поясу специальным ремешком.

Грубо покрикивая, он берёт деньги у парня, спрашивает сначала словами, а потом, догадавшись, жестами – В обе стороны или?

Николай тычет ему листик и повторяет:

– «Синко». Туда и обратно.

Автобус сначала спускается вниз среди аккуратных вилл, потом движется по трассе. Въезжает в город и ползёт в сплошной пробке мимо толп туристов и площадей, где бьют фонтаны и фонтанчики.

Уже вечер. Николай ходит вдоль улицы среди сотен женщин, трансвеститов, геев разных цветов и национальностей. Его дёргают, заигрывают, зазывают. Пару раз он ошибается, принимая чужих женщин за свою Галю. Устаёт.