– Ты? – выдавил Костя.
– Я, – не стал скрывать Бородин и продолжил по-русски: – Что, решил, как герой-одиночка, не делиться славой?
– Не болтай ерунды, – пробурчал Эваранди. – У тебя, между прочим, жена и дите, и я меньше всего хотел бы сообщать им о том, как ты погиб смертью храбрых.
– Ну да, конечно. А о тебе плакать некому, и пусть никто не узнает, где могилка твоя. Дурак ты…
– Сам дурак. Это не твой ли парус маячил на горизонте?
– Мой, наверное. Мне дед помог, пристроил к одному нищему ярлу, Гутторму, что отправился за длинным рублем… э-э… то есть за плавленым эйриром[33] к Рюрику. Ну и я с ним.
– Фигня какая-то, – пробурчал Плющ. – Ты-то здесь!
– Да мы почти в одно время с вами пороги проходили. Ясно же, что вы где-то остановитесь. Ну не на берегу же! Поискали и нашли.
– На драккаре? – подивился Хадд. – У Гуттормаярла скейд.
– Да не, мы на лодку пересели.
– Ночью стрелял тоже ты?
– Не я! – расплылся в улыбке Валерка. – Линду.
– Кто-кто?
– Линду, говорю ж тебе. Он сам из весинов. Однажды в плен попал, и его продали в Бирке. А Гуттормярл купил. Ну и намаялся с ним. Линду семь раз сбегал, не хотел в трэлях ходить. Пока в дренги не приняли, не успокоился. А тут – родимая сторонка. Вот мы с ним и ушли по-английски. Лодку «заняли» у ижоры, что на вас напала. Там пара мертвяков лежала, мы их на бережок. Дротиком берестяной борт пробило, мы заплатку наклеили. Воду вычерпали – и вперед. Ваш кнорр едва разглядели, а потом смотрим – остров, и вы там кучкуетесь. Мы тоже причалили – с другой стороны. Огня не разводили, сидели тихонько. Линду тебя первым разглядел. Твой, спрашивает? Я из-за валуна выглянул – мой, говорю. Дрыхнет на посту.
– Да не дрых я…
– Ага! Так согнулся, что вот-вот в костер кувыркнешься. Не дрых он… А потом глядим, этот типаж нарисовался, с копьем. Ну Линду его снял, а тут и ты храпеть перестал… Знакомься – Линду!
Из кустов бесшумно, словно дух, вышел невысокий сухопарый мужчина лет тридцати с лишним. Как и Роскви, он был упакован в кожаные одежды, только волосы его были длиннее, заплетены в косицы и скреплены налобной повязкой.
Загар был необычен для лесного жителя, скитающегося в тени деревьев, а в остальном – обычное лицо для весина. Скуластое, с необычным – узковатым – разрезом глаз, оно впечатляло резкостью черт и бесстрастным выражением.
Подняв руку, приветствуя Костю, весин присел у костра.
– Люди-и! – послышался зычный голос Эйрика. – Жратва ждет!