Разговор во время трапезы был чисто светским, то есть половина фраз произносилась по-французски, и я по незнанию языка не мог поддерживать его. Заметив смущение на моем лице, Михаил Илларионович негромко произнес еще одну фразу по-французски, после чего все присутствующие перешли на русский.
Когда хозяйка дома начала расспрашивать меня о моей биографии и семье, я немного замялся. Правду им рассказать я не мог, а врать не хотелось. Почувствовав некоторое напряжение в моих словах, Михаил Илларионович ловко сумел сменить тему разговора и начал рассказывать различные смешные истории. Кутузов был прекрасным рассказчиком. Он умело менял голос и тембр, в зависимости от слов, которые произносил тот или иной участник событий. Если бы он не был полководцем и политиком, то из него получился бы прекрасный актер.
Я же, в свою очередь, рассказал несколько более-менее приличных анекдотов о поручике Ржевском. Кутузов, Екатерина Ильинична и дочери хохотали до упаду. Хотя, как мне показалось, некоторые анекдоты хозяину дома были известны. Вдоволь насмеявшись, Михаил Илларионович неожиданно стал серьезным и, бросив на стол салфетку, предложил мне пройти в его кабинет, чтобы поговорить там о некоторых, чисто военных делах.
– Василий Васильевич, – сказал Кутузов, – я долго думал о том, что вы рассказали мне несколько дней назад. И вот к чему я пришел… Вы – не от мира сего. Да, вы говорите по-русски, но не так, как говорим мы. Но вы не иностранцы. Вы русские – в этом я ничуть не сомневаюсь.
Вы знаете о нас все, но в то же время вы раньше никогда не жили в России. Да, возможно, что среди вас есть ясновидящие, но не все же вы поголовно можете предсказывать будущее.
Как-то раз вы сказали, что прибыли из каких-то заморских провинций ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Но большинство приоров ордена или французы, или прекрасно говорят по-французски. Вы же не можете говорить на этом языке. Это тоже очень странно…
– И что вы решили? – с интересом спросил я. – Кто же мы такие, по-вашему?
Кутузов взял со стола чистый полотняный платок и промокнул им свой слезящийся правый глаз. Потом он внимательно посмотрел на меня.
– Василий Васильевич, я пришел к выводу, что всеми вашими знаниями и удивительными устройствами, о которых никто никогда даже не слышал, могут обладать лишь люди, пришедшие в наш мир из будущего. Скажите мне – прав я или неправ?
«Ай да Кутузов! Ай да сукин сын! – подумал я. – С минимальным объемом информации он сумел-таки докопаться до истины. И что с ним теперь делать-то?»
Уйти в полную несознанку и продолжать упрямо отрицать очевидное? Это по крайней мере глупо. Тем более что такой человек, как Кутузов, сразу же почувствует это и перестанет нам доверять. А это плохо – очень плохо… Ведь доверие такого человека многого стоит.
Рассказать ему все о нас? Ну, что ж, рано или поздно тайна нашего появления в этом мире станет секретом Полишинеля. Сам ли император проболтается, расскажут ли о нашем явлении всему честному народу на берегу Невы у Арсенала молодцы-конногвардейцы, подслушают ли разговоры наших бойцов из «Града» слуги и лакеи – в общем, так или иначе разговоры о нашем иновременном происхождении начнутся. И как там у Пушкина: «И никому не сказала ни одного слова, кроме как попадье, и то потому только, что корова ее ходила еще в степи и могла быть захвачена злодеями».
Так что будет лучше, если я продемонстрирую Кутузову наше доверие и расскажу ему о нас всё…
– Скажите, Михаил Илларионович, какое имя вам дали в Регенсбурге, когда вы в 1779 году вступили в масонскую ложу «К трем ключам»? Если я не ошибаюсь – Зеленеющий Лавр?
Услышав сказанное мною, Кутузов невольно побледнел.
– Как, вы знаете и это? – воскликнул он. – Значит, вы и в самом деле из будущего?
– Да, Михаил Илларионович, – ответил я, – мы из XXI века. Только не спрашивайте меня, как мы попали к вам, нашим предкам. Видимо, тот, кто послал нас сюда, – я поискал глазами на стене кутузовского кабинета икону и, увидев лик Спасителя, перекрестился, – решил спасти и государя, и Россию, которой грозили страшные и кровавые испытания.
И вот мы здесь. Императора Павла Петровича мы уже спасли – в нашей истории заговорщики зверски убили его в ночь с 11 на 12 марта. Что же касается России – с вашего позволения, я расскажу вам обо всем подробно чуть позже. А пока мне хочется попросить вас, Михаил Илларионович, лишь об одном – не рассказывать больше никому о тайне нашего появления у вас. Можете ли вы дать мне слово, что никому не расскажете о том, что вы сейчас узнали?
Кутузов, внимательно слушавший меня, кивнул:
– Я даю вам честное слово…