Мысли в голове Клауса заметались лихорадочно и хаотично. Почему-то из всех возможных вопросов вперёд упорно лез самый неподходящий. Клаус отлично понимал, что задать его будет, мягко выражаясь… м-да. Но под стремительно леденеющим взглядом Анжи остальные вопросы забились в тёмные щели, и тогда он отчаянно выпалил:

– Как звали того шейда, которого вы любили?

Лицо Наставницы застыло. Клаус струхнул.

А потом Анжи улыбнулась, и от этой улыбки Клаусу стало ещё хуже.

– Эх, ментат ты наш недоделанный… а ведь ты попал в точку. Что ж, точность требует вознаграждения. Смотри.

Запустив руку за пазуху, Анжи извлекла статичную голограмму. Из глубин голограммы на Клауса пристально глядел черноволосый мужчина. Описать выражение на его лице парень не сумел бы: подобных эмоций он просто не знал. Не видел у других и сам не испытывал. Даже если бы не болтовня Лима, он догадался бы, что этот черноволосый – шейд.

– Его звали Рышар. Рышар Мартин. И ты употребил неверную форму глагола. Я до сих пор люблю его, хотя мы были знакомы всего-то немногим больше суток… и случилось это больше десяти лет назад.

Размеренный, чуточку отстранённый голос Наставницы не был печальным. А каким он был? Этого Клаус не понимал.

Но помимо тайного ужаса, рождённого словами Анжи, он почувствовал зависть. Гложущую пустоту, алчную, тянущуюся куда-то вовне. Этого он тоже не понимал, не понимал сам себя.

Боялся понять.

Забрав и снова спрятав голограмму, Наставница перешла на лекторский тон.

– Есть вещи, принять которые трудно. Не понять, а именно принять, как очевидный факт. Так вот, главное из того, что тебе предстоит усвоить, состоит из двух достаточно простых фактов. Первое: миров во Вселенной много. Очень много. Второе: в эти миры можно войти. И вернуться оттуда… хотя возвращение – уже отдельная тема.

– Как в симуляции, что ли? – скептически спросил Клаус.

– Не "как", – поправила Анжи. – Скорее, "через". Скажи, чем достаточно детализированная и качественно просчитанная симуляция отлична от реальности?

– Реальное материально. И потом, симуляция есть симуляция. Она не может быть…

– Погоди. Оставим пока в покое то, что может быть и чего быть не может. Представь, что ты попал в иллюзию настолько правдоподобную, что уже нельзя отличить её от так называемого материального мира. Никак нельзя. Никакими средствами – ни приборами, ни тестами. Скажи, будет ли такая иллюзия реальна?

– Нет.

Наставница покачала головой.

– А вот тут ты ошибаешься. Иллюзия с достаточным "индексом связности" будет так же реальна, как и наш мир. Ни больше. Ни меньше. Ровно настолько же. В конце концов, мир, где мы оба выросли, – тоже не более чем интерактивная иллюзия высшей пробы.

Клаус только хмыкнул.