— Пошли давай, — ухватил вдруг меня за плечи — вздрогнула я невольно.

Силой разворот к себе спиной — и откровенным велением, напором подал вперед — подчиняюсь.

— Всё нормально, — неожиданно продолжил, оторвавшись от меня. Шаги вперед: мои, его. — Все живы, почти здоровы. Разобрались. Этот г*внюк с 9-го еще за тачку платить будет.

— А за ларек?

— И за ларек.

Застыли у квартиры. Лицом к лицу. На пионерском расстоянии.

И вновь полумрак. А я уже дрожу. Рыдать хочется.

Ну, почему, ФЕДЯ?! ПОЧЕМУ ТЫ ТАК СО МНОЙ ПОСТУПАЕШЬ?!

Зачем мозги пудришь?

…но и на большее не решаешься?

— А, точно, — живо дернулась я, вырвавшись геройски из плена наваждения чувств, его зрительного давления. Стащила с себя его олимпийку. — Чуть опять не забыла. Спасибо тебе большое.

— Да ладно, — тихо, бархатным шепотом. — Могла бы и себе оставить.

Окаменела я. Сцепились взоры на мгновение. Но еще секунды — и силой, невольно ударив ему в грудь, всунула куртку в руки.

— Держи, — грубо, но сдержано.

Подчинился. Но взгляд так и не дрогнул. Все еще стоит — пристально сверлит, будто у меня есть что-то сверх важное его… и никак не хочу оное отдавать.

Мигом отворачиваюсь.

— Вань… — несмело.

— Зачем ты так со мной? — перебиваю. Взгляд своему Истязателю в лицо: глаз духу не хватило коснуться.

— Как? — хрипло; лживое.

Знает, понимает. Но не хочет признаться… ни себе, ни мне.