– Ты как? Не обижали? – спросил её.

– Да я то нормально. Чего не скажешь о солдатах. Человек двадцать в лазарет отправили.

– Так бывает, когда отдают дурацкие приказы.

– И когда ведут себя дюже нагло.

– Осуждаешь? – заинтересовался я.

– Я… Знаешь, нет. Мне даже в какой-то степени приятно, – как мне показалось, это признание прозвучало в первую очередь неожиданно для самой женщины.

– Хорошо. Что с вами случилось? Я думал, что даю вам две недели на улаживание своих дел, а не на допросы и кукование в изоляции.

– Нас взяли в оборот. Спрашивали, где были, что делали, что ты делал, какую клятву мы тебе принесли. Что с остальными не знаю, нас держали в разных местах.

– Сейчас узнаем, – глянул я в сторону вышедшей из соседнего здания Ани.

Та увидела нас и замахала руками.

– Ну наконец-то! – крикнула она, подходя, – Я уже думала, нас до конца дней запрут.

– Тебя не обижали?

– Нет. Кормили три раза в день, да мучили одними и теми же вопросами. Всё про тебя спрашивали. Что умеешь, как вёл себя.

– Ты бы видела, что он тут устроил, – пожаловалась Мария.

– Что же?

– Да разнёс пол базы, пока меня забирал.

– А меня не забрал, – вздернула брови девушка и бросила на меня обиженный, а на Марию недовольный взгляд.

Я на это закатил глаза и отошёл в сторону. Пока Мария рассказала события, остальные пленные тоже подтянулись. В течение пятнадцати минут всего одиннадцать человек собралось.

– А остальные где? Решили не присоединяться?

– Мне намекали, что часть прошла проверку на лояльность, – поделился Софрон.