Генерал Голованов снова чуть заметно кивнул. Он уже понял, к чему клонит потомок. Если правильно использовать его идею, то АДД из бедного родственника может превратиться в один из инструментов победы.

Хмелев же продолжил свою мысль:

– Одиннадцать километров высоты – это не предел. Можно попробовать закупить в США те самые сверхмощные двигатели R-2800. Насколько я помню, оборудованные такими двигателями американские самолеты в горизонтальном полете могли забираться на неуязвимую для зенитной артиллерии и вражеских истребителей высоту в тринадцать километров.

Верховный не спеша встал из-за стола и, медленно прохаживаясь по кабинету, произнес:

– Мы думали, что на данном этапе развития техники невозможно было создать что-то подобное вашим управляемым бомбам. Но похоже, что мы ошибались. Что ж, у нас появилась возможность исправить эту ошибку. Разумеется, в случае успеха мы получим крайне точное и очень мощное оружие. – Немного помолчав, вождь спросил: – Кстати, товарищ Хмелев, скажите, каким образом в ваше время применяли оружие подобного типа? Как там у вас оценивали мысли итальянца Дуэ о тотальных бомбежках?

– Как показала практика, доктрина Дуэ годится только против итальянцев и прочих арабов, – ответил Хмелев, и его ответ вызвал у вождя улыбку. – У немцев не получилось таким способом победить Британию и СССР, у англичан и американцев не получилось сломить сопротивление немцев и японцев. Убийства беззащитного мирного населения обычно вызывают в обороняющейся стороне только одно желание – стоять до конца.

История Второй мировой войны доказала, что наибольший эффект при наименьших усилиях достигается при точечных бомбардировках крупных транспортных узлов, железнодорожных и шоссейных мостов, нефтеперегонных заводов и предприятий по производству синтетического горючего. В случае необходимости можно избрать в качестве целей и другие объекты: например, крупные боевые корабли – линкоры или авианосцы.

– Очень хорошо, – сказал вождь, сделав еще несколько пометок в блокноте. – Как только у Красной армии появится это новое мощное оружие, то мы найдем способ намекнуть кое-кому, что для советских летчиков нет ничего невозможного. А теперь, – сказал Сталин, подняв голову, – надеюсь, что это уже действительно все. До свиданья, товарищи.

Когда пилоты вышли из его кабинета, Верховный взглянул на часы и вздохнул – почти два часа ночи. Но стоит ли жалеть время, украденное у сна, когда у него не сделано еще столько дел! Сталин взял блокнот и начал намечать список неотложных дел.

– Сперва, необходимо позвонить в ГРУ Голикову, – подумал он, – пусть еще раз уточнит насчет обстановки вокруг Риги. Окончательное решение все равно принимать не Василевскому и не кому еще, а именно ему. Потом надо связаться с Лаврентием – управляемые бомбы – это по его ведомству. Пусть он выяснит, кто это такой у него умный работал с Королевым. Самого Королева тоже давно пора привлечь к работе по профилю.

Надо выяснить, что у потомков есть по ракетам, и пусть Королев потихоньку начинает с ними возиться. Туда же Люльку с Кузнецовым. Сегодня это детские игрушки, а завтра – вполне серьезное и грозное оружие.

Пе-8 с американскими моторами – это, пожалуй, тоже к Лаврентию. Хотя и Петлякову стоит тоже позвонить – обрадовать человека. Звонок Лавочкину – чтоб скорее вез свой будущий Ла-5 в Кратово. Да, кстати, заодно и Яковлеву, что он никакой теперь, к чертовой бабушке, не референт Сталина и не замнаркома авиапромышленности. Пусть проектирует свои самолеты и не лезет в промышленность. Интриговать он вздумал. Доиграется до Магадана.

Покрутив в пальцах карандаш, вождь решил:

– Ну, вот, кажется, вроде и все, – и протянул руку к телефонной трубке.