– А почему не обматывают стрелы чем-нибудь горючим и не поджигают? – Ник, с любопытством наблюдавший за стрельбой, повернулся к Куртису. – Так толку было бы больше.

Тот хмыкнул и с интересом покосился на мальчишку:

– Стреломёт сгорит, если стрелы на нём поджигать будешь.

– Фигня! Просто надо жёлоб из железа сделать, и всех делов-то…

Дальше развить рационализаторскую мысль Никите не удалось. По правому борту кто-то дико закричал – стрела противника достигла своей цели.

– Свали-ка ты в трюм… от греха! – Куртис подтолкнул парнишку в сторону открытого люка. – Нечего теперь тут болтаться… Топай, топай…

Ник потопал, но не в трюм. Он присел за одной из стоявших на корме бочек и стал наблюдать. Корабли сходились, регулярно обстреливая друг друга убийственными стрелами, и теперь уже на «Персте» кто-то упал замертво.

– Арбалеты к бою! – Голос первого помощника капитана перекрыл боцманское «Раз!.. Два!..».

Охотники выстроились вдоль правого борта, меряя глазом расстояние. Те, у кого были самые мощные арбалеты, попробовали выстрелить, но только одна стрела на излёте воткнулась в борт неприятельского фрегата.

– Приготовиться! – Грис командовал стрелками, не забывая регулярно нажимать на курок стреломёта. – Залп!

Стрелы изредка свистели над палубой, не нанося пока особого вреда, но мокрые от пота гребцы уже начали беспокойно поёживаться – прилетит такая дурында в спину, и шлите привет подружке!

– Лучники – к бою! Залп!

Десяток охотников с огромными луками заняли позиции. Острия приготовленных стрел обмотали паклей, и перед выстрелом они поджигали её от горящих факелов, воткнутых в несколько выставленных прямо на палубе ящиков с песком. Горящие стрелы противника тоже начали доставать «Ласточку», и теперь пришла очередь Ника носиться взад и вперёд с ведром воды, заливая начинающие дымиться деревяшки и канаты.

Оба брига стремительно захватывали нумерийский фрегат в клещи, готовые сомкнуться и сдавить горло врага. Уже можно было разглядеть искажённые злобой лица противника и расслышать доносившиеся с вражеского корабля яростные крики. Дейв Шорт прочистил глотку и заорал, перекрывая весь этот шум:

– Право руля! Идём на таран! Абордажная команда, товьсь!

Три десятка матросов «Ласточки» и вызвавшихся охотников расхватали «кошки» и заняли удобные позиции. На «Персте» им уже готовили радостную встречу, прекрасно понимая, что фрегату никак не удастся увернуться от двух прущих на него наглецов.

– Убрать вёсла! Быстрей, свиньи косорылые! Без рук захотели остаться!?

С оглушительным треском нос «Ласточки» под острым углом вонзился в правый борт фрегата. Ник не успел как следует ухватиться за леер и полетел на палубу, больно ударившись рёбрами о какую-то деревяшку. Вокруг него творилось что-то невообразимое. Матросы истошно орали, швыряли «кошки», цепляя ими неприятельский борт и подтягивая корабли друг к другу. И, едва расстояние между бортами позволило перепрыгнуть на «Перст», они дружно бросились туда с длинными ножами и кривыми абордажными саблями в руках.

Адмиральский фрегат снова содрогнулся – это «Бриллиант» протаранил левый борт противника. Почти сразу команда «Бриллианта» посыпала на палубу «Перста», и остенвильцам теперь пришлось сражаться на два фронта. На корабле шла ужасающая резня. В диких криках атакующих тонули вопли раненых и стоны умирающих, громкие команды боцманов и капитанов. За первой волной атакующих на флагманский корабль хлынули остальные матросы, и спустя несколько минут всё было кончено.

У капитанской каюты потерпевшего поражение фрегата, залитый кровью из раны на плече, стоял молодой мужчина в синем камзоле с золотыми пуговицами. Его шляпа была давно потеряна, и густые белокурые волосы слиплись от крови – своей или чужой. Он морщился от боли, но не выпускал меч из руки. Три зарубленных трупа валялись у его ног, и обступившие храбреца матросы нерешительно переминались на месте, не горя желанием разделить их судьбу.