Дийне показалось, что в его глазах блеснул огонек. Ей не понравился его резкий тон. А еще больше не понравилось, что Гонсалес сказал про Эстер «была». Как будто заранее был уверен, что с ней случилось несчастье!

– Подождите, но вы же телеграфировали ее тетке после урагана, помните? – не выдержала она. – Когда хотели убедиться, что с ними ничего не случилось и они не пострадали!

– Да, но я не помню точно, как сформулировал свой вопрос, – слегка смутился магистр. – Кажется, я просто спросил: «У вас все в порядке?» – и она ответила «да». Разумеется, тогда я думал, что Эстер находится у них! Понимаете, – обернулся он к инспектору, – в тот день пропали трое наших студентов на катере, и мы все были немного не в себе!

Он как будто оправдывался. Сеньор Агудо продолжал смотреть на него, задумчиво похлопывая ладонью по столу.

– Надеюсь, нам не придется пожалеть об этой вашей рассеянности, – ответил он наконец.

Задав еще несколько вопросов, инспектор попросил Гонсалеса показать рабочее место доньи Эстер, и они вместе ушли. Дийна, оставшись в одиночестве, откинулась на спинку стула. Девушка чувствовала себя опустошенной.

Ее мучила мысль, что несчастье с Эстер можно было предотвратить. «Я ведь давно замечала, что в колледже творится что-то неладное!» Ладно, предположим, что происшествие на балу действительно было случайностью. А подрезанная веревка на марафоне? А случай в трапезной? Дийна привыкла думать, что если кому-то здесь и угрожает опасность, то именно ей, и поэтому сегодняшняя новость ее особенно поразила. Должна ли она рассказать инспектору о своих подозрениях? Об убийстве дона Гаспара? Но тогда придется сначала признаться, кто она и откуда…

«Главное – где искать донью Эстер? Могла ли она в одиночку отправиться в порт, сесть в катер и куда-то отчалить, никого не предупредив? Это вряд ли. Тогда что? Неужели кто-то ее похитил? Или она случайно узнала что-то важное и преступник поспешил избавиться от нее?»

От ужасного видения, в котором за доньей Эстер кралась по саду угрожающая черная тень, Дийну отвлек вкрадчивый стук в дверь. В щель просунулась физиономия Мартина, который с беспокойством огляделся по сторонам. Из-за отворота его куртки показалась любопытная мордашка Барриги.

– Эти… сбиры у тебя уже побывали?

«Сбиры» – это неформальное прозвище полицейских, которое больше было в ходу у ребят вроде Фернана Перро. Их прозвали так из-за красных плащей – birrum – которые раньше носила городская стража. Со временем эти плащи были убраны из обихода из-за их демаскирующего эффекта, а полицейских благоразумно переодели в неброскую серо-синюю форму, но прозвище так и осталось.

– Да, инспектор недавно ушел. А что?

– У нас в Птичнике тоже дым коромыслом. Слушай, сюда они вряд ли вернутся. Подержи у себя Барригу, будь добра!

Мартин заметно нервничал. А может, просто не хотел, чтобы полиция топталась сапожищами по его заповедному кабинету.

– В чем дело? – прямо спросила Дийна.

Он замялся:

– Ну, понимаешь…

Оказалось, что алагато нельзя держать в качестве домашних питомцев, так как они считались опасными животными.

– Его можно держать только в специальном вольере, – насупился Мартин, – а Баррига такие штуки терпеть не может! Его сразу тошнит, и потом он неделю отходит от стресса. Ты же знаешь, что он совершенно безвредный! Пусть у тебя посидит, чтобы инспектору на глаза не попался!

Баррига трогательно хлопал глазками, в то время как его задняя лапа украдкой тянулась к стаканчику с карандашами. «Безвредный он, как же!» – подумала Дийна, но сейчас было не до споров. Кроме того, они все уже привыкли считать алагато членом своей маленькой «семьи», кем-то вроде шкодливого младшего братишки.