— Вы полагаете, это оружие будет востребовано армией? На мой взгляд, подобное будет интересно только полиции или каким-нибудь террористам.

— Позвольте с вами не согласиться, Ваше Превосходительство. Во-первых, это в любом случаи более полезное оружие чем пистолеты и револьверы, с которыми ходят в бой офицеры сейчас. Во-вторых, в армии полно войск применяющих личное оружие только когда враг оказывается на расстоянии вытянутой руки. Артиллеристы, например или обозники. И если уж враг смог подойти к ним настолько близко, то значит, дело плохо и спасти ситуацию может только шквальный огонь, что и позволяет сделать пистолет-пулемет. К тому он будет особенно удобен для таких солдат своим малым весом и размером.

— Ну что же, в этом есть резон. Сейчас я не могу дать ответа вашему начальству. Я рассчитаю нагрузки на детали, требуемую мощность патрона и пришлю им готовый к работе материал. Думаю, ваш пулемет может получиться весьма удачным, но боюсь, до конца войны командование не пойдет на необходимые траты для его освоения и внедрения.

— Да я на это и не рассчитывал — честно ответил я.

— Что же, это хорошо, что у вас нет иллюзий. Меньше будет разочарований. Кстати, Сергей Алексеевич, эту вашу схемку тоже оставьте. Над ней я тоже поработаю.

— Благодарю, Ваше Превосходительство.

На этом мы и расстались. Увидеть великого оружейника и результаты своих воспоминаний мне удалось только через несколько лет.

Я спокойно шел по набережной, когда меня вдруг налетел какой-то горожанин в распахнутом пальто и котелке сбитом на ухо.

— Свобода! Вы слышите, свобода! Наконец-то свершилось! Темницы рухнули, жандармов убивают повсюду!

Странный тип, радостно проорав мне это в лицо и потрясся меня за рукав, побежал дальше, не дожидаясь ответа. Я некоторое время недоуменно глядел ему в след. Слова об убийстве жандармов, да еще и всюду меня напрягли. Прислушался. Действительно, вдалеке слышались выстрелы. Черт возьми, февраль же! Неужели революция сегодня? Похоже на то. Я заторопился к знакомой библиотеке. Надо было срочно влиять на события.

Я быстро зашагал дворами, но в арке выводящей не улицу остановился. Поперек прохода раскинув руки лежал труп городового. На лице грузного мужика с медалью на груди сохранилось удивление. Сорванный ремень с пустой кобурой валялся рядом. Даже шашку уволокли. Кому она могла понадобиться? Вряд ли, конечно, здешние правоохранители были лучше наших ментов-полицейских, но и хуже вряд ли. Служил человек, порядок какой-никакой поддерживал, наверное и взятки брал по-мелочи, а как услышал подозрительный шум пошел посмотреть что твориться. Тут его и убили. Из собственного опыта общения с сотрудниками, я знал, что чутье на неприятности у них посильнее, чем у любых волков. Оно и понятно, специфика службы у них такая, что как бы ни поступил, можешь остаться виноватым. Знал я и еще одну особенность. Когда начинаются большие проблемы, то чуя приближающегося пушистого зверька, хорошие сотрудники бегут его предотвращать, а шкурники прячутся подальше. Этот бежал на улицу. И погиб.

Чую захлестнет город волна уличного беспредела, а уцелевшие, скорей всего, не лучшие представители полиции будут прятаться. Однако, я и сам вполне себе в группе риска. Солдаты офицеров мягко говоря недолюбливают и встреча с толпой опьяненных волей тыловых воителей может кончится плохо.

Я проверил браунинг в кармане, обошел тело городового и выглянул на улицу. Вроде тихо. Быстро пошел вперед, внимательно смотря по сторонам. О! Вот это может выручить. Внимание мое привлекала вывеска портного на углу. Я зашел внутрь, брякнув колокольчиком. На меня оглянулись две девушки смотревшие до этого в окно, выходящее на другую улицу. Явно сестры. Старшей около шестнадцати, а младшей не больше четырнадцати.

— Что вам угодно? — спросила старшая. Она явно была раздосадована моим приходом, но старалась не подавать виду.

— У вас можно приобрести небольшой кусочек красной ткани? Примерно такой. — спросил я и показал руками размер требуемого куска.

— Вам для банта? — оживилась хозяйка. Хотя скорее дочь хозяина, оставленная им присматривать за мастерской.

— И для банта тоже, а еще для повязки на руку.

— Конечно, есть! Сейчас покажу. — девушка нырнула под стол и вынырнула уже с ярко-красной лентой. — а почему повязка? Вы участвуете в революции? А в подполье вы были? А что там происходит? А то папа велел нам сидеть здесь и никуда не выходить. Давайте я вам бант на фуражку сделаю.

— Правильно велел. У вас тут рядом городового убили. Вам бы вообще лучше запереться. Сейчас всякая шваль будет пользоваться ситуацией, пока мы порядок революционный не наведем. Сколько я вам должен?

— Нет, нет! Денег я с вас не возьму ни за что!