— Это ты? — с трудом оправляясь от потрясения.

— Конечно, — спокойно ответил Гунтер. — Необходимо было как-то прекратить это безобразие.

Видя, что события приняли серьезный оборот, и сэра Мишеля могут сейчас проткнуть насквозь, Гунтер поднял автомат вверх и дал короткую очередь в воздух. Совершенно случайно одна из пуль попала сэру Понтию в плечо и прошла навылет, пробив кольчугу.

— Ты призвал молнии Господни на головы неверным? — сэр Мишель благоговейно взглянул на автомат. — Ясно теперь почему ты так переживал за это… святое оружие! Не зря я кидался за ним в адово пекло, в которое превратился сарай Рыжего Уилли!

Германец уныло зевнул, оглядываясь по сторонам. Благочестие сэра Мишеля хоть кого доведет до меланхолии.

— Все это замечательно, — сказал наконец Гунтер, — только одна из «молний» почему-то попала в доброго христианина. Единственная, кстати.

С этими словами германец подошел к сэру Понтию, который ворочался на траве, рыча сквозь зубы от боли в плече, наклонился над ним, сдвинув автомат за спину, и вежливо поинтересовался:

— Не пожелает ли благородный сэр Понтий принять помощь из рук оруженосца сэра Мишеля де Фармера?

— Пшел вон! — огрызнулся сэр Понтий, потянувшись к мечу здоровой рукой.

«Черт возьми! — выругался про себя Гунтер. — Эти рыцари только друг перед дружкой выделываются, а с простым честным трудягой-оруженосцем у них, благородных, разговор короткий. Ну и подыхай себе, мистер Икс недоделанный!»

Сдержанно поклонившись, Гунтер вернулся к сэру Мишелю, с ног до головы политый отборными ругательствами на старофранцузском, большую часть из которых он не понимал, но на всякий случай попытался запомнить.

— Иди сам разговаривай с сэром Понтием. Только учти, он хам тот еще! — буркнул он. — Или у вас принято некуртуазно обращаться с чужими оруженосцами?

Пропустив мимо ушей эти слова, сэр Мишель задумчиво посмотрел на ломбардского рыцаря, потом снова на Гунтера.

— Послушай, а ведь у нас с ним поединок был. Выходит, он повержен.

— Ну и дальше? — угрюмо спросил Гунтер.

— Ты, победитель, должен забрать у него оружие и доспех.

У германца глаза на лоб полезли после эдакого заявления.

— Дудки! А потом он кинется в… polizei с жалобой на ограбление? Хочешь его доспех — сам и отбирай, — Гунтер сел в траву, скрестив ноги по-турецки и уперев подбородок в ладони, и мысленно повторил звучное словосочетание, которое чаще всего проскакивало в славной рыцарской ругани.

Сэр Мишель, снова не понявший слова германца («полисая» какая-то…), все же не стал переспрашивать, решительно подошел к сэру Понтию, встал над ним в победной позе и надменным тоном произнес:

— Сэр рыцарь! Ты повержен в честном поединке и должен отдать мне… э… нам свое оружие, доспех и коня.