— Я прямо не узнаю своего братика. Возвращать какого-то олуха в лоно семьи по просьбе крестьянки! Чем тебя приворожила эта дурочка?

— Ее история была такой трогательной.

— Стареешь, — королева покачала изящной головкой, от чего маленькие золотые колокольчики в ее серьгах мелодично зазвенели. — Стареешь, — повторила она с особым наслаждением, словно мысль о старости мага делала ее счастливее. — Раньше у девок не получалось дурить тебя.

— У них и сейчас не… Подожди! — он с подозрением покосился на Мэй. — Ты что-то знаешь?

Конечно, знает! Она знает, кто Саймон и кто я на самом деле. Поэтому и сидит такая довольная, с видом победителя.

— «У них и сейчас не», — передразнила королева. — Ну что, Элвин, каково это — чувствовать себя идиотом?

— Думаю, тебе это ощущение знакомо не понаслышке. Говори, если есть что сказать.

Ой, мамочки, она ведь сейчас скажет! Никогда больше не буду лгать. Не зря патер учил, что ложь оскверняет уста и отравляет душу.

Нашарив бокал, я сделала большой глоток и закашлялась. Стало только хуже, потому что они оба на меня наконец посмотрели.

— Постучать? — спросил Элвин.

Я помотала головой и уткнулась в тарелку, раздирая мясо по волоконцам. Ну хватит, отвернитесь! Сколько можно на меня смотреть? Зря я, что ли, в незаметном сером платье?!

Мэй отпилила ножом кусочек мяса в тарелке, положила в рот, прожевала, прикрыв глаза.

— Божественно! Попробуй вырезку, Элвин. Так умеют готовить только на Эмайн Аблах.

Маг рассмеялся.

— Не можешь сообщить мне ничего нового, не так ли, дорогая сестрица?

— Могу.

— Тогда говори. Я весь внимание.

Королева раздраженно отставила столовые приборы:

— Сначала я так и хотела сделать. Но ты же Элвин-умник! Никогда не признаешь, что я в чем-то могу превзойти тебя. Честное слово, братец, ты заслуживаешь показательной порки.

— Тебе меня даже не шлепнуть.