— Риэн рассказывал о своем путешествии.

— Он любит молоть языком.

Мягкой походкой хищника Элвин подходит ближе, на ходу разминая пальцы.

— Исчезни! — слово звучит как плевок.

Риэну не нужно повторять дважды.

Он покидает террасу неслышно, словно и впрямь в роду с фэйри, оставляя «богиню" расхлебывать последствия собственной глупости.

— Развлекаешься? — свистящим от ярости шепотом спрашивает Элвин.

Мне все же удалось вызвать его ревность. Как и хотелось.

Отчего-то я совсем не рада такому повороту. Одно дело мечтать, представляя, как твой муж властно запрещает тебе смотреть на других мужчин. И совсем другое — столкнуться с настоящей злостью и обидой близкого человека.

— Немного. Ты злишься?

— Нет, я просто счастлив, — и тоном, не допускающим возражений. — Собирайся, уезжаем.

Хорошо, что Элвин предпочитает ездить верхом. Полчаса в карете в одиночестве дают мне время собраться с мыслями, оценить ситуацию. И признать печальный факт: я сделала глупость.

Додумалась: флиртовать с братом мужа! Да еще на официальном приеме во дворце княгини. Красивых слов захотелось? От кого? Закоренелого бабника, который расписывает свои победы в мерзких книжонках?!

Или хуже того — ревности. Не я ли требовала от своего мужчины свободы и доверия?

Как же стыдно…

Я собираюсь сказать об этом, стоит нам переступить порог дома, но Элвин не дает мне сделать этого:

— Позже. Иди спать, Фран.

…глаза у него светлеют, становятся почти прозрачными, а лицо каменеет в маске ярости. Я вглядываюсь и не вижу за ней человека, которого люблю. Его нет, ушел, занят.

Складка меж бровей становится глубокой, кулаки и челюсть сжаты. Злится.

Даже не злится. В бешенстве.