Хвост вновь запустил последнее сообщение на автоответчике Абелло. Голос ее бывшего мужа дрожал.
«Мы разбудили тьму», — одними губами повторил за записью Хвост и выпустил дым через оскаленные зубы. — Да он полный псих.
— Ясно, что с головой у него было не все в порядке. Но согласись, то, что происходит, странно.
— Странно то, что моя соседка никак не отравит своего мужа, который ее регулярно колотит. Ходит, знаешь, с такой рожей… — Рука Хвоста описала воображаемую припухлость у лица. — Я бы давно грохнул.
— Можно просто подать на развод. Мы же не звери, — заметил Волк и углубился в изучение фотографий.
В отчете патологоанатома говорилось, что корни пронизывали ткани на десятки сантиметров вглубь. Никаких следов разрезов. Высадить растения таким образом было невозможно. И вырастить их так быстро тоже.
— По крайней мере, не совсем звери, — отозвался Хвост где-то на периферии сознания.
На сей раз телефон зазвонил на столе Волка. Он снял трубку, зажал ее между плечом и ухом.
— Мартин Волк слушает.
2
Тихоня не помнил, что было в начале.
Казалось, он существовал всегда. Он, звезды и его растения. Поколения рождались и уходили, менялись времена года и континенты, города вырастали и разлетались пылью. Это слабо его трогало.
Но он всегда приходил, когда его звали. Он помнил стук барабанов — звонкий в ночи саванн. Помнил хохот менад и запах вина. Гулкие подвалы. Ритуалы, которые соблюдались всегда.
Вот только порой в своих ритуалах люди заходили слишком далеко.
Лоза ползла по белой ноге. Тихоня слышал, как текли соки под шкуркой стебля. Как под напором корней трещали кости.
Он накрыл ладонью усик лозы, и тот удлинился, выпустил листья.