– Серёга, бери эту пьянь и тащи в будущее, – подтолкнул я Артёма в спину. – Как проспится, пусть собак добывает, где хочет.
– Раздавать взятки борзыми щенками… – философски начал вспоминать цитату Артём, но Серёга уже допинал его до входа в подвал.
Надеюсь, с полицией мы подружились и жалоба Фроськи не уйдёт дальше. Но подстраховаться всё же стоило.
Демид, когда развёз полицейских, вернулся за мной. А вечером я живописал Павлине Конкордиевне несколько подправленную версию. Честно поведал, что посуду из летней кухни своровали несколько дней назад, но я не стал поднимать шум. Воры, почувствовав безнаказанность, ещё раз полезли. А как мы помним, у Сергея Ивановича большие связи. Потому «враги повержены» и на пути в Сибирь.
Мой расчёт оказался верен. Проверять, так всё или нет, Павлина Конкордиевна не стала. Уже с утра пораньше она помчалась к бывшей соседке. И часа не прошло, как вся улица была в курсе, что воры в лице мужа и сына Ефросиньи попались на горячем и были высланы на каторгу. О том, что времени прошло слишком мало, а судейская машина и в этом времени неповоротлива, никто не задумался. Впрочем, скоро эта версия обрастёт дополнительными деталями и видоизменится. Даже если полицейские начнут утверждать обратное, кто же им поверит? У господина Иванова такие связи!
Глава 15
Тему сохранения всего того, что мы притащили из будущего, обсуждали долго. Повезло, что полицейских не заинтересовал наш склад. Но случись такое (не дай бог!), что к нам придут с обыском… парни замучаются мумии на той стороне хоронить. А если серьёзно, то на складе столько «компромата», что просто ой! Артём предложил устроить в той школе, которую я строю, подобие бункера. Но когда это ещё будет сделано?
Что-то можно перенести на чердак доходного дома. Он у нас разделён внутри. Есть внутри склада дополнительно крепкая дверка с особым замком. Всевозможные распечатки с изобретениями и чертежами надо переправить туда, на чердак. Вольфрамовую нить я предлагал оставить там же, где и сейчас. Напоминает она тонкую проволоку. Инструмент ручной тоже оставили под рукой, как и запасы туалетной бумаги.
Парни тащили всё, что могли, а уж если стоило копейки, точно волокли. Причём в большом количестве. В настоящий момент склад напоминал бункер на случай апокалипсиса. На стене у входа висел листок, куда записывали, где что лежит, чтобы не забыть, к примеру, что на втором этаже есть ящик с лезвиями для бритья, шесть коробок с шампунем, две коробки ножниц, сто двадцать упаковок ниток для шитья чёрного цвета (во дурдом!). Хомяки хреновы.
В целом получалось, что на данном этапе распределить и перепрятать всё принесённое у нас не получится. Вот когда будет готова школа, то я под предлогом переезда в другой дом могу забрать и другие вещи. Что делать с Фроськой, просто не представляли. По сути, женщина потеряла родных. Может продолжить пакостничать и искать мужа с сыном, которых мы давно похоронили. С другой стороны, всё наворованное предположительно где-то у той же Фроськи и спрятано.
– Не докажем, что это наше. Не стоит привлекать к себе лишнее внимание, – заверил Артём.
– Тогда беги за щенками и ублажай полицию, – резюмировал я.
– Мы ещё, наверное, ружья принесём, – добавил Серёга.
– Только я вначале здесь бельгийское ружьё куплю, – сообщил Артём. – Всего двадцать восемь рублей!
– Представляю, сколько ты за него «там» получишь, – заметил я. – Поторопитесь. Мне дела нужно делать. Да и земли накупили, что только успевай разворачиваться.
– Через недельку вернёмся, – пообещал Артём.
Дел у меня действительно было много. Типографию всю перенесли в дом к Артёму. Сам он в нём даже не ночевал. Одну комнату я использовал для занятий с учениками, во второй жил теперь Клим (так всем было удобно: у Артёма жильё под присмотром, а Климу не нужно платить за угол), в столовой иногда перекусывали. Из спальни на втором этаже вынесли всю мебель и расположили там примитивную типографию.
Задумка была такой: мы печатаем три или четыре номера журнала «Наука и жизнь» и начинаем продавать в своём магазине мужской одежды. Если не будет накладок, то откроемся первого мая. А журнал у нас якобы выходит с января. Ну и что, что его никто не читал и не видел. Плохо искали.
На самом деле всё затянулось из-за получения разрешения от инспектора надзора за типографиями. И если в этом вопросе ускорить продвижение документов можно было за счёт банальной взятки, то дальше шла обязательная цензура.
На том оборудовании, что имелось, я думал печатать по пятьсот экземпляров. По сто штук каждого номера оставим в Екатеринодаре, остальное парни повезут в Петербург. Где-нибудь пристроят по книжным магазинам. Прибыль от журнала для нас была вторична. Мы планировали вбрасывать порциями информацию в разных областях.