— Не надо устраивать демонстрацию, Анна, — сухо процедил мужчина. — Если я сказал, что ты поедешь в больницу, значит, ты поедешь.
— Как я вас ненавижу, — выдохнула она едва слышно.
Ей показалось, что Волошин не услышал, но почему-то дернулся.
Потом он вез ее в какую-то клинику, Аня ни на что не реагировала, смотрела в окно. И он не шутил, ее осмотрели, прощупали и простукали, поставили капельницу, взяли кровь. Даже сделали УЗИ.
Только после этого оставили в покое. Принесли какой-то витаминный коктейль, сладкий чай и бутерброды и дали наконец отдохнуть.
***
Когда все экспресс-анализы были сделаны, Волошин имел приватный разговор с врачом, который осматривал Анну.
— Как, по-вашему, что это? Отравление?
— На отравление не похоже, скорее, реакция на стресс. А так… Узи не выявило никаких патологий. Может быть, при более детальном обследовании.
Повисла пауза.
Наконец Максим спросил:
— Это не может беременность?
Врач взглянул на него из-под бровей, а он замер, чувствуя, что в горле пересохло.
Во всей этой ситуации было что-то стыдное и глубоко личное. Максим сейчас четко осознавал, что вляпался в дерьмо. Ведь он не мог не понять, что, задавая подобный вопрос, он в некотором роде обнажает свою подноготную. Дает этому человеку некие сведения, рычаги воздействия на себя.
Подобного Максим не допускал никогда.
Однако не спросить не мог.
Мужчина во врачебном халате поморщился.
Черт бы его побрал. Каждая минута промедления выматывала жилы. Его сейчас терзало нетерпение, обязательно нужно было точно знать. Да или нет.
— Простите, я хотел бы знать, кем вы приходитесь Комаровой, — прямо спросил врач.
А он ощутил неприятный укол.