Глава 1. Долгий путь всегда куда-нибудь приводит

Март 3 число

— Я устала… Когда привал? У меня болят ноги. Я замёрзла-а-а…

— Не ной, — тихо сказала я верблюдице. Уже в сотый раз. За сегодняшний долгий день.

— Когда прива-ал…

Вздохнув, я покрепче закуталась в подбитый мехом плащ. Лес всё не кончался, а наш обоз тянулся нескончаемой вереницей через просеку, которую словно вырубил великан-перфекционист. По обе стороны широкой дороги стояли деревья — сплошной стеной, высокие, вековые. Кому нужно было прореживать лес с севера на юг, я не знала. Но этот лес был огромным, объезжать его было бы очень долго. Поэтому — спасибо незнакомому великану.

Я скосила взгляд на повозку рядом. Старик был болен. Его старуха ещё держалась, хлопоча о муже. Я подумала, что она умрёт, когда умрёт он. У меня ещё остались травы от его слабого сердца, но скоро нужно будет добывать новые. В этих лесах нет всех нужных трав. А вот на этой повозке кашляет ребёнок. Насколько я могла судить без рентгена, у малыша пневмония. Каждый вечер на привале я делаю ему массаж грудной клетки, пытаюсь убрать воспаление, расширяю забитые мокротой бронхи, но этого мало. Нужно тепло, жаркий очаг, чистая одежда, чай и постель. А пока я могу предложить этому ребёнку только тряскую повозку и тулуп из волчьей шкуры…

За три месяца наши три сотни человек превратились в двести девяносто шесть. Трое дружинников погибли в схватке с медведем, волками и древним исполинским лосем. Бер не смог обуздать зверьё — он слабел на глазах. Умерла древняя старуха, и мы похоронили её, даже не плача — настолько она была стара. Скончалась и ещё одна женщина, которую я не смогла спасти — у неё открылось такое сильное кровотечение, что ни мои руки, ни травы не успели вовремя. Но она родила крепкого и здорового мальчишку, первого ребёнка с того момента, как мы покинули Златоград. Итого минус пять и плюс один.

Но сколько ещё будет длиться наше путешествие?

— Я уста-а-ала!

— Асель, замолчи, пожалуйста, — попросила я, спрыгивая с седла в вязкую грязь. Дожди закончились два дня назад, но земля ещё не просохла. Конечно, лошадям и верблюдице тяжело. Но не тяжелее, чем людям.

— Взять тебя в седло, Руда?

— Как-нибудь обойдусь! — бросила я вверх. — Схожу в лес, поищу травы.