Он подплыл к стене, она была бетонной, холодной как лед. В бетоне были выступы и трещины, и стена имела небольшой уклон облегчающий подъем. После начала подъема стал слышен постепенно возрастающий звук заработавшего двигателя, а сверху на него обрушились мощные потоки воды, сбросившие его опять в бассейн, превратившийся в бурлящий  котел ледяной воды. Как ни странно, его уровень оставался неизменным. Блейк почувствовал чувство уважения к конструкторам этой хитроумной гидравлической системы которая функционировала так же хорошо, как и столетия назад, когда она была создана. 

Но где же выход из этой ситуации? Он  внимательно присмотрелся и увидел, что падающий поток не равномерен. В нескольких местах стена имеет выступы, разрезающие воду, как нос корабля, и под ними напор практически отсутствует, по-крайней мере такой, что сбросить его не должен. Построив в уме и запомнив кривую, по которой следует осуществлять восхождение, Блейк стал карабкаться. Медленно. Не раз он едва не срывался, когда нога соскальзывала или крючковатые пальцы грозили ослабить хватку. После получасового кошмарного подъема он был уже в двадцати метрах над бассейном. Далее был самый опасный метр подъема, он добрался до последнего, защищающего его бетонного выступа. Собрав все оставшиеся силы, цепляясь пальцами рук,ног и даже зубами за трещины и выступы, он перевалил через край водопада и лег плашмя, вцепившись в бетон.

Двигатель замолчал, работа насоса прекратилась, водопад закончился. «Очищение водой» он прошел.

Послышался более низкий звук, подул теплый ветер. Блейк огляделся. Цилиндрическое помещение, по окружности которого шла не очень широкая терраса, на ней он и лежал. Терраса имела небольшой уклон к стене с отверстиями труб, из которых сейчас вместо воды поступал теплый воздух.

Кожа Блейка быстро высыхала хотя с волос все еще капала влага. Он согрелся и пришел немного в себя. Через большие световые люки в сводчатом потолке светило солнце, туман рассеялся.

В стене был только единственный выход, — арочный туннель, пройдя по нему несколько метров, Блейк очутился на краю обрыва. Стены были только слева и справа. Иллюзия безграничного пространства была совершенной. Он находился внутри облаков, они окружали его со всех сторон. Розовые лучи солнца освещали темные башни кучевых облаков, перистые и кучевые облака простирались повсюду до самого горизонта. — Довольно качественная голограмма.

Молния раздвоилась в далекой грозовой туче. Раздался отдаленный раскат грома. Ветер посвежел. Блейк стоял обнаженный на краю пропасти. Интересно, чего от него теперь ждут? Может быть какая-нибудь летающая машина или огромная птица появится из облаков?  

Гул раздающийся снизу стал оглушающим. Блейк стал на четвереньки, а затем лег, выставил руку — поток воздуха был ураганной силы и держал руку горизонтально, она лежала как на твердом столе. На величественную картину облаков этот ветер ни какого влияния не оказывал, они продолжали двигаться безмятежно и плавно.

Вдруг, на фоне облаков, совсем рядом, возникла фигура человека с очень знакомым лицом. Да это Локеле!? Локеле улыбаясь протягивал руку. Блейк улыбнулся в ответ и схватил ее, но Локеле оказался иллюзорным, как и облака вокруг. Он летел как птица, руки отставлены в стороны и согнуты в локтях, спина прогнута, голова слегка приподнята, ноги раздвинуты. Изменив положение корпуса, он полетел вниз под углом, затем вновь горизонтально и исчез.

И тут Блейк понял, что ему предстоит. Он вспомнил, что когда-то читал описание аттракциона в вертикальной аэродинамической трубе[10]. Локеле наглядно показал, как ему следует себя вести, провел можно сказать начальный инструктаж. Но ведь он не парашютист, как у него все это получится? Какая высота, есть ли внизу предохранительная сетка? Вопросы, вопросы и страх. Слова заклинания вырвавшиеся из пасти шакалов эхом отдавались в голове Блейка «…и если он сможет преодолеть страх смерти, он покинет лоно Земли, увидит свет…».

Он отполз от края обрыва, еще раз попытавшись убедить себя в здравомыслии или, по крайней мере, в практичности тех, кто устроил этот аттракцион, поднял руки, побежал и нырнул с уступа так далеко, как только смог. 

Ветер ревел у него в ушах, облака неслись мимо него с ужасающей скоростью. Блейк кувыркался, молотя воздух руками и ногами, тщетно стараясь принять правильную позу, наконец это ему удалось. Судя по облакам, падение его замедлилось, почти прекратилось. Интересно, как далеко он упал, и что делать  дальше? Он висел в огромной аэродинамической трубе и не знал, где находятся стены, как далеко пол, и не имел ни малейшего представления, как ему выбраться.

Из облаков над ним появилась Кэтрин. Она направилась к нему и прикоснулась. Ощутимое прикосновение. Она была настоящей. Улыбнувшись, жестом пригласила Блейка следовать за ней, развернулась и нырнула прочь, в черные бока ближайшей грозовой тучи. Блейк с трудом, но все же вошел в пике и направился туда же. Когда он влетел в облако погас свет. В темноте Блейк упал на пружинящую мягкую сетку, цепляясь за нее, он наконец добрался до твердой поверхности. Оглушающий рев стих.

Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел впереди фигуру Кэтрин, окаймленную слабым голубым светом. Она поманила его рукой, затем повернулась и пошла прочь.

Блейк шел напрягая зрение, слух его понемногу восстанавливался и стал слышен играющий орган. Поверхности под ногами как бы не было, создавалось впечатление, что они с Кэтрин путешествуют среди звезд. Вот знакомые созвездия: Парус, Крест, Центавр[11]. Звук органа заполнил все пространство. Это была заключительная часть симфонии № 3 Сен-Санса, радостный гимн, воинствующий в своей радости. Трубы пылали, рояль дрожал, как падающая вода, струны торжествующе взмывали ввысь. Все логично, подумал Блейк, три этапа «очищения»  — огнем, водой и воздухом. 

Из темноты появилась процессия, все в белых развевающихся одеждах, впереди шел Леке. Когда он проходил мимо Кэтрин, она присоединилась и пошла позади него, ей дали накинуть на себя белый плащ.

Леке остановился перед Блейком. У Леке сочувствующие глаза, в уголках изящного рта играет улыбка. Леке накинул белый плащ на Блейка и произнес достаточно громко, чтобы все услышали:

— Добро пожаловать, мой юный друг, выпей Зелье Мнемозины[12], приди в ряды посвященных. — Он протянул обеими руками, оказавшуюся у него чашу, Блейку. 

Блейк взял его и выпил без колебаний. На вкус это была всего лишь холодная вода. Вокруг наступила тьма, а когда снова зажегся свет, он увидел, что они находятся в скромном и довольно простом зале, стены которого из песчаника украшали только пилястры[13]. Одна особенность зала делала его необычным: в дальнем конце возвышалась десятиметровая статуя Афины в шлеме на троне, являющемся органом.

Дальнейшее он помнил смутно, одни обрывки, видимо в чаше Мнемозины была не просто вода: разговоры старожилов, о их опыте прохождения обряда… Кэтрин в темной комнате, где между ними не было ничего, даже льняных одежд… ворота зоосада…