Глава 3

Орк в рваных джинсах

Схватка с орками-снага, попытки навести порядок в разгромленном жилище, погребальная церемония — всё это меня здорово вымотало, да и желудок уже не урчал — рычал! Дико хотелось жрать, да и привести себя в Божеский вид не мешало бы: штаны превратились в дерюгу, рубаха — в рубище.

Учитель догорел, гоблины были заняты: копошились, верещали, хрюкали, наслаждались жизнью. Мерзкие твари? Ну да, ну да… Я поднялся по узкой лестнице на второй этаж, к своей комнате. Взялся за ручку дважды выбитой за сегодня двери и задумался — что же тут всё-таки произошло? Если сложить всё, что я узнал и услышал за прошедшие пару часов — по всему выходило, что в комнате с недавних пор проживал Резчик — урук-хаевский мастер волшебных татуировок, и его ученик. Я-здешний, в общем.

То ли Резчик оттоптал кому-то великому больную мозоль, то ли одним фактом своего существования создавал неразрешимую проблему, а может — сделал не тому человеку или не-человеку не ту татуировку, но факт оставался фактом — его прикончили. Еще до погребального костра при беглом осмотре тела Резчика серьезных повреждений на нем я не обнаружил, правда, у учителя явно текла кровь из глаз и ушей — присохшие бурые пятна на лице и одежде были хорошо заметны. Да и опричники-спецназовцы говорили, что-то о менталисте и при этом многозначительно друг на друга шикали. Менталист — это что-то с ментальностью, сознанием, разумом. Предположим, эдакий свирепый боевой гипнотизер. Тем более, Козинец этот высказывал сомнения в способностях любого другого чародея прикончить Резчика.

Значит — менталист вскипятил мозги матёрому орку, запомним.

Получается, он приперся в какую-то заштатную ночлежку, в весьма неблагополучный район города… Как ротмистр сказал? Сан-Себастьян? Вот — в Сан-Себастьянские трущобы приперся жутко сильный и жутко редкий маг породы менталистов и разделался с жутко редким и жутко сильным Резчиком из породы урук-хаев. Первый вопрос на данный момент для меня звучал примерно так: хотел ли он прикончить и меня тоже и захочет ли это сделать в будущем?

Поскольку у меня из ушей кровь не текла, из глаз — вроде тоже, то я склонялся к отрицательному ответу, который был для меня гораздо более предпочтительным.

Второй вопрос был таким: могли ли опричники-спецназовцы появиться тут в тот же самый вечер по чистой случайности? И тут ответ был более чем однозначным: могли! Есть такая дурацкая теория великого сракопада. И каждый с ее проявлениями сталкивался. Ну, это когда на кухне убегает молоко, ты сидишь на унитазе, а в это время на мобильный звонит шеф, а по видеосвязи в Зум стучиться любимая девушка, и туалетная бумага как раз кончилась. Вот что такое великий сракопад. Вот эта вся хрень с шаровой молнией и плотная череда событий уже тут, по эту сторону в теорию вполне вписывались. Более того — ночь еще не окончилась, и сракопад мог продолжиться — легко и запросто.

К неприятностям нужно было быть готовым, и если физические кондинции тела меня вполне устраивали, то внешний вид — откровенно пугал. Да, с дикой рожей и горящими бельмищами вместо привычных карих глаз ничего поделать было нельзя, но умыться и надеть что-то приличное — это вполне было в моих силах. И перекусить!

— Жра-а-ать! — я принялся бродить по комнате в поисках воды, еды и одежды, продолжая при этом перекладывать бардак с места на место.

Пачка кондитерских сухарей «Ванильные с изюмом» — что может быть более нелепым в текущих обстоятельствах? Тем не менее, под обломками буфета я обнаружил единственную полиэтиленовую упаковку с этим лакомством и сначала долго пялился, пытаясь осознать — что я только что прочел-то?

«VANIL’NYE S IZYUMOM» Sostav: muka pshenichnaya, moloko suhoe, obezzhirennoe… И дальше в том же духе. Они тут писали на латинке! Ни одной кириллической буквы я так и не увидел, как ни вертел пачку. Что-то вроде арабской вязи было, и состав дублировался на нескольких языках — как и у нас. Один язык был похож на немецкий, второй — кажется, на латынь или итальянский, но… Но гребаная пачка ванильных сухарей была самым лучшим доказательством: я находился в другом мире. Что касается хронологии — тут можно было поспорить. Например — конвертоплан, боевая экипировка опричников и их технологические приблуды выглядели футуристично, а эта халабуда, которую гоблиненок Кузя назвал гостиницей, весь ее экстерьер и интерьер напоминали скорее разруху девяностых… Однако, дата изготовления стояла вполне очевидная: 02.10.2008. Ого! Какая древность. Однако, сколько пролежали сухари в запасниках у Резчика — черт его знает, и от какого события меряла новую эру нынешняя историческая наука — оставалось только догадываться.

Я сунул в рот ванильный сухарик и принялся работать челюстями, продолжая искать одежду. И — о чудо! Нашел неразбитый комод! Там на верхней полке обнаружились вполне себе демократичные джинсы, правда — рваные на одной коленке и весьма потепанные не моды ради, а изношенности из-за. На свет Божий вылезла также безразмерная черная футболка с крупной белой надписью через всю спину — «KRASOTA STRASHNAYA SILA!»

Стараясь сдерживать приступы хохота, я переоделся, сунул ноги в самые обычные синие резиновые сланцы, которых тут имелось аж четыре пары, в одну руку взял шуршащую упаковку ванильных сухариков, а вторую сунул в карман джинсов — там что-то заманчиво позвякивало!

В ладони моей оказались монеты достоинством одна, пять и двадцать денег. Так и было написано на реверсе — «20 deneg. Kazennyj monetnyj dvor Gosudarstva Rossijskogo». И тот самый геометричный орел с мечом и молотом там, где и полагается быть орлу — на аверсе. Уф! Однако!

Местных цен я не знал, но выхода не было: пачки сухарей весом в двести пятьдесят грамм для насыщения этой махине было явно недостаточно!

— Вперед, за колбасой! — сказал я, и, бренча монетами в кулаке, принялся спускаться по лестнице.

Во дворе гоблины жарили на костре из всё тех же покрышек мясо и перекусывали, не дожидаясь, пока оно пропечется как следует и отхватывая с импровизированных шампуров из арматуры огромные куски пищи своими кривыми зубами.