Спартанские копья «вывели из строя» не один десяток всадников. Лошади с диким ржанием метались теперь без седоков от обрыва до скал, совершенно не давая возможности приблизиться остальным. Да те больше и не пытались. Обстрел мгновенно прекратился, а оставшиеся всадники устремились назад.

«Говорят, у них служат скифы, – промелькнуло в мозгу Тараса, когда он разглядывал колыхавшиеся спины конных мидян, затянутые в панцири и пестрые хитоны, – от тех бы мы так легко не отделались. Скифы, кончено, тоже лучники, но и с копьем не расстаются, да и владеть им умеют».

Атаки прекратились. Приказав отнести раненых спартиатов в тыл и не двигаясь с места еще полчаса, Леонид наконец отвел своих солдат назад к стене. Там они простояли до самого вечера. Однако больше в тот день персы не предпринимали новых атак.

– Не по вкусу им пришлась черная похлебка, – заметил Алкмен, пытаясь рассмотреть сквозь быстро сгущавшиеся сумерки то, что происходило внизу на каменистом плато, занятом персами. Там было заметно какое-то шевеление, но на построение перед новой атакой это было не похоже. Скорее одни части, потрепанные в сегодняшних боях, сменялись другими.

– Ты прав, – усмехнулся Леонид, проследив за его взглядом, – мало на свете людей, способных ее переварить.

– И все они здесь, царь, – проговорил Алкмен, обведя взглядом усталых бойцов, – рядом с тобой.

– Это так, – согласился царь, – мы преподали персам первый урок и больше, уверен, сегодня они не появятся. Но, прежде чем из Спарты подойдет армия, нам предстоит еще не один бой. Теперь надо отвести людей в лагерь.

Он вышел вперед и вскинул руку с копьем, требуя внимания.

– Спартанцы, – громко объявил Леонид, – сегодня вы сражались, как львы, и уже покрыли себя славой, как доблестные сыновья Лакедемона.

Море красных плащей всколыхнулось в едином порыве. Все гоплиты выбросили вверх руку с копьем, приветствуя царя. То же сделал и Тарас, издав победный клич. После первого дня боев спартанцы чувствовали себя победителями. Все подступы к Фермопилам были усеяны трупами персов, а спартанцы потеряли в этот день лишь восемнадцать человек. Но и это была большая потеря для Лакедемона, где ценился каждый гражданин.

– Сейчас я приказываю вам отойти за фокидскую стену на ночлег, вы заслужили его, – объявил царь, – а наше место займут локры[7] числом в пять сотен. Уверен, им хватит храбрости простоять ночь без боя на своей земле в ожидании персов.

Вдоволь насмеявшись, спартанцы отошли за стену, охраняемую вооруженными периеками. Просочившись по одному за эту преграду, что встала на пути персов, спартанцы растянулись цепью и продолжили свой путь к лагерю уже во мраке.

Продвигаясь по узкому ущелью, напоенному серными запахами источников, Тарасу все время хотелось заткнуть нос – такая здесь стояла вонь. К счастью, вскоре проход расширился, и они увидели палатки и костры лагеря, в котором готовились к ночлегу воины остальных греческих полисов.

– Вы прогнали персов с нашей земли, Леонид? – приветствовал царя широкоплечий боец, поднявшийся на ноги от костра, едва завидев появившихся из тьмы ущелья спартанцев.

– Мне пришлось это сделать за вас, Хрис, – в тон ему ответил спартанский царь, – раз уж ты со своими воинами не в силах свершить это.

– Мои воины рвутся в бой, – обиделся уязвленный Хрис.

– Что же, – кивнул Леонид, словно ждал такого ответа, – тогда сейчас самое время. Отправь за стену пять сотен своих локров и стой там до рассвета. А утром я снова сменю вас.

Хрис бросил взгляд на дымившуюся тушу барана, что коптилась над костром, и нехотя подчинился. Он взял щит и копье и отдал необходимые приказания, подозвав своих командиров.

– Уверен, персы не побеспокоят тебя этой ночью, – добавил Леонид, занимая его место у костра, рядом с которым он опустил свой щит и копье, – а мои воины сражались весь день голодными. Так что мясо будет очень кстати.

– Угощайся, царь, – усмехнулся с поклоном Хрис, – пусть ты и твои воины насытятся и ни в чем не знают отказа. Я велю принести еще мяса.