Прыжок. Я очутился на растрескавшейся «мертвой» локации возрождения. Рядом крохотная пустая лавочка. Сядь и посиди, погляди, как вокруг тебя кружится в бесконечном танце песчаное поле с водоворотами… Но мне некогда сидеть. Я прыгаю дальше, не забыв взглянуть назад. И с большой тревогой вижу, что голема буквально разнесло в пыль — клубится облако песка вперемешку с дымом, к почти разбитой стене крепости бессильно припали остатки безголового и безрукого торса. А у ног Злобы лежит без движения Возрожденный Эхос. Словил откат. Остальные бойцы бьют сталью и магией по врагу, что оказался совсем рядом. Бравые бойцы сдерживают противника и не собираются отступать.
Прыжок…
Я балансирую на одной ноге, кляня себя за столь дурацкий поступок — каменная кочка крохотная, я чудом не промахнулся. Одно неверное движение и я упаду в зыбучие пески. Оглядевшись, понял, что практически достиг центра бывшей площади Мирного. Надо мной нависает громада мертвой цитадели. Вокруг множество мелких и крупных каменных островков. Среди них крутятся водовороты двуцветного песка.
Яркие желтые воронки я пропускаю. И черно-желтые тоже. Это не то. А вот зловещие черные водовороты надолго приковывают мой взгляд, я тщательно всматриваюсь в шуршащий песок и каждый раз нахожу вкрапления желтого — пусть немного, но примесь есть. Тогда перевожу взгляд дальше. А за спиной все так же лязгает оружие, раздаются взрывы, предостерегающие крики, визг распарывающих воздух стрел, яростный треск и писк лагров.
Поняв, что у меня началось мельтешение в глазах, я прикрыл веки и опустил глаза, давая им передышку. Выждал пять секунд, отсчитывая время про себя. Открыл глаза и начал поднимать взор, но удивленно замер — прямо у моих ног крутилась небольшая кромешно черная воронка зыбучего песка. Я буквально облизал взглядом каждый сантиметр — но не увидел ни одной желтой песчинки. Но не могло же быть так, что мой случайный прыжок на крохотную кочку привел меня прямо к цели? Такого со мной не бывает. Это слишком легко. Но глаза твердили — желтого песка нет! Ни песчинки! Надо решаться — либо пропускать и искать дальше, либо делать прыжок…
Ну? Что делать?
Долго раздумывать не стал. Сделав глубокий выдох, скрестил руки на груди и шагнул в зыбун. Шагнул молча, не став ничего кричать и никого предупреждать. Они не могут мне помочь. Это мое решение.
Черный земляной смерч радостно принял меня в губительные объятия. Ноги провалились. Тело чуть медленнее погрузилось следом за ногами. А затем на поверхности осталась лишь голова и чуть задержалась — словно мне давали возможность последний раз насладиться солнечным светом. И тут будто за ноги кто дернул — меня стремительно утянуло под землю, лицо накрыло песчаным покрывалом и вокруг сомкнулась тьма…
Невольно навалилась паника — будто заживо похоронили. Тело дергалось как у марионетки. Я чувствовал себя початком спелой кукурузы утаскиваемой хозяйственным сурком по извилистым подземным ходам. Меня дергало из стороны в сторону. Я куда-то падал, затем вновь поднимался вверх. А перед глазами мерцал красный таймер отсчитывающий количество оставшегося у меня воздуха. Цифры до нуля дойти не успели. Последний рывок и меня выбросило на некую твердую поверхность. Осторожно приоткрыв глаза, я понял, что лежу на каменном древнем полу, вокруг разлито загадочное багровое свечение, видны каменные же стены. С моего тела стремительно стекал песок, сам собой уползая обратно в дверной провал, за которым ревела вздымающая вверх черная песчаная стена.
Повернув голову, увидел стенную нишу и стоящего внутри нее уродливого каменного истукана.
— Так… — изрек я — Кажется прибыли…
Глава пятая
Святилище. Не пей водицу — от нее летают…
Гордо встав и приняв не менее гордую позу, я внимательно осмотрелся. Но в принципе оглядываться с подозрением нужды не было — вряд ли найдутся копии потаенного святилища с каменным истуканом вырезанным из багрового песчаника. Я точно оказался в нужном месте. Где-то глубоко под землей, хотя, меня могло и телепортировать на вершину какой-нибудь горы — шуршащий за порогом песок ничего не говорит. Это Вальдира. Здесь все может оказаться вверх тормашками. Но это неважно — меня сюда привела не жажда исследователя, а жажда наживы. Я жаждал прибавки к мане столь же сильно, как обуреваемый утренним похмельем алкаш жаждет глоток водки.
Фигура истукана поражала непропорциональностью. Ножки коротенькие. Руки длинные, ладошки чересчур широкие и на самом деле сложены ковшиком. Живот выпячен, в пупке мерцает драгоценный камень. Я не стану пытаться его выковырять. И нажимать на него не стану. И поворачивать не буду. Вообще не трону его, хотя ручонки так и тянутся, так и тянутся…. Чресла целомудренно прикрыты каменной набедренной повязкой. Уши вытянутые и что поразительно, вверху они раздвоены, а мясистость мочек зашкаливает все разумные пределы — из одной мочки можно мясной бульон для всей семьи сварить. Нос картошкой, две ноздри вывернуты наружу, каждая настолько большая, что можно туда указательный палец засунуть в поисках «золота». Кстати — нос частично нависает над сложенными ковшиком ладошками.
Господи! Не думать про сопли в ладошках, не думать про сопли в ладошках, не думать про сопли в ладошках,… а черт! А ведь он мог и чихнуть… в ладошки,… а черт!
Не думать про чих в ладошки, не думать про чих в ладошки…
Кто придумал истукану такой нос и такую позу?! Чтоб ему жена так фруктовое желе подавала! Или муж!
Помотав головой как чумной кролик, я отряхнул песок с плеч, вытряс его из рукавов — и песок тотчас уполз в дверной проем. Хватит глупых мыслей и ненужных разглядываний. Для начала — в наличии ли обещанная драгоценная влага?
Одного размашистого шага хватило. Он приблизил меня достаточно, чтобы я увидел мерцающую на дне ладошек густую черную жидкость. Будто нефти плеснули, и она там немного загустела, покрылась блестящей пленкой. Одним словом — в здравом уме я бы такого пить не стал. Но выпью. Сделав еще один решительный шажок, наклонился над ладошками, заложив при этом руки за спину — чтобы не задеть чего-нить ненужного — прикрыл глаза, дабы не видеть цвета будущего «питья», вытянул губы дудочкой, коснулся губами черной влаги и от души хлебнул. А затем еще раз. И еще. Я всасывал драгоценную жидкость, всасывал с жадным хлюпаньем. Глоток за глотком я пью волшебный эликсир. Что-то слишком уж много глотков я сделал, а жидкость не кончается. Но вот наконец губы коснулись влажного камня. Напиток почти выпит,… пред закрытыми веками мелькнула багровая вспышка. Резко открыв глаза, я заглянул в ладошки и оторопел — я хлебал не черную жидкость! О нет! Сейчас я допивал нечто, больше всего напоминающее раскаленную жидкую лаву! В ладонях истукана плескалась лава! По инерции проглотив, я допил остатки изменившегося питья, приподнял голову, посмотрел туда, откуда послышался странный хруст.