— Тогда, когда я приду в следующий раз, хотелось бы получить это зелье. Ах да, я отдам распоряжение о переселения тебя и твоей мамы в новые покои. Не дело, чтобы второй наследник жил со слугами.

— А можно мне будет продолжить заниматься с оранжереей? — уже почти у самого выхода спросил меня парнишка.

— Конечно, если хочешь, никто не запретит тебе заниматься тем, что нравится. Но учти, теперь тебе придётся ещё и учиться. Как наследнику тебе необходимо хорошее образование, и, если мой отец тебя им не обеспечил, я дам его тебе.

— Мама говорит, ваш отец не знал обо мне. И у меня нет основания полагать что она солгала мне за чашечкой чая с из пурпурного лотоса.

Я кивнул, это ставило все на свои места. Судя по всему, его мама таким образом хотела сберечь сына, а если отец и знал, что у неё появился ребёнок, то, узнав о его магическом даре, решил, что это не его сын. Сейчас я могу лишь предполагать, но версия кажется вполне логичной.

Взглянув на время, я поспешил в свой кабинет, чтобы встретиться с человеком, который мне был словно брат, пусть и не по крови. Открыв дверь, увидел знакомую спину и аккуратно забранные в низкий хвост чёрные волосы. Кажется, их семье больше бы подошла наша фамилия рода, Кроуд.

— Рад тебя видеть, друг мой. — Начал я разговор с опаской, ведь по моему приказу он провел почти год в оковах. Тихий ровный вздох. Он встал и молча развернулся. За этот год он сильно изменился, заточение, пусть и в лучших условиях, оставило неизгладимый след на его душе.

— Приветствую вас, Ваше высочество. — его голос был сух, речь официальной. Я и не ждал тёплого дружеского приёма, но это все равно оказалось неприятнее, чем я думал.

— Все обвинения с магов сняты, члены Совета использовали амулеты внушения для продвижения своих законов. А несколько из них и вовсе обладают магией. Я познакомился с одной девушкой, она видит то, что скрыто. Ты не представляешь, сколько благодаря ей удалось узнать. Освобождение магов её заслуга.

— Очень приятно слышать, что ты поверил какой-то девушке, и хотя бы она смогла вразумить тебя сделать то, о чем я просил год назад. Если у вас всё, то я прошу отпустить меня, много дел накопилось за год моего отсутствия.

— Ал, мне очень жаль. Я не мог раньше противиться воле Совета.

— А теперь, значит, смог?

— Помнишь Мьюлерину? Должен помнить. В тот момент, когда я, ослепленный яростью после смерти отца, заключил с ней сделку, она должна была разыскать того травника, по вине которого умер отец. А она вместо этого подсунула мне контракт на печать неприкосновенности. Я знаю, сам глупец, что подписал, не глядя. Практически все члены Совета для меня неприкосновенны, я даже говорить против них ничего дурного не мог до недавнего времени. Но с появлением Дары всё изменилось. Алан, прости меня.