Если к концу водной части путешествия попаданец и не был готов встретиться лицом к лицу с местным обществом — то больше подготовиться просто не смог бы. Во всяком случае — не через разговоры с попутчицами и не через выполнение повседневных бытовых дел. Хотя кое-что усвоил — даже капризное ужасно неудобное огниво сдалось и стабильно рождало пламя после всего минуты сосредоточенных усилий! В итоге известие, что «завтра, может, послезавтра — пешком» парень встретил пусть и с волнением, но и с уверенностью: на костёр после обмена двумя-тремя репликами не потащат.
Что касается молодой ведьмы, то она тоже волновалась. Нет, не о том, как их примут в деревнях по дороге к княжеской резиденции — тут никаких сомнений не было. А вот дальше… Кроме бытовых вопросов или рассказов о мире Степана, в лодке разговор нередко перескакивал на магию. То есть, простите, ведовство! Если поначалу лесная колдунья скептически отнеслась к попыткам студента что-то выспросить о столь сложной для невежд дисциплине, то после, убедившись, что Стёпа её понимает, иногда и сама начинала рассказ. Что ж, не слишком удивительно: всю жизнь прожив с мамой-ведьмой, Куница привыкла, что называется, к окружению в теме. Вот и компенсировала теперь свою потерю как могла.
Центральная мысль, вокруг которой строилось все ведовство, поначалу поразила Степана своей… современностью, что ли? «Знания — ключ к изменению мира». Вот так, ведуны и ведьмы, оказывается, занимались ни много ни мало изменением мира под себя. И копили свои знания, естественно. Что, кстати, было отнюдь не безопасно — иначе бы не прятали свои Книги ведающие перед смертью. Потому что если сам замахнувшийся на ведунство человек не мог овладеть знаниями — те сами овладевали им. Веселый мир, что сказать.
Кстати, гнуть под себя реальность мог, если строго говорить, вообще кто угодно — хватило бы личной Силы. И этой самой Силой обладали вообще все живые существа и некоторые неживые, а также духи. Трава или какие-нибудь там букашки поменьше, звери чуть больше, еще больше люди. Среди людей находились те, чей объем Силы мог сравниться с малым духом места, а иногда и со средним — именно их старались обучить ведовству. Имея нужные знания, накладывать заговоры и варить зелья мог и самый обычный человек — вот только усилий ему пришлось бы затратить куда больше. И, самое главное, времени.
В заговорах при их срабатывании собственная сила заклинателя прямо не использовалась вообще и никак на результат не влияла — это как бы распрямлялась скрученная или по-хитрому загнутая заклинающим реальность. Но большая разница между тем, кто способен вкладывая Силу менять реальность одним словом, и тем, кому для того же изменения придется читать наговор целый месяц! Допустим, если наговор был охотничий, то ловушку на зверя в таком случае проще и быстрее было вырыть собственными руками, как и разложить приманки.
Да, да, прямое воздействие на то, что тебя окружает, тоже считалось здесь за управление миром. Поместное, то есть локальное, конечно. Отчего иное ремесло ценилось не хуже ведовства, а в редких случаях и лучше. Хотя Куница считала таких мастеров тоже своего рода ведунами — без знаний создавать тончайший фарфор или тонкую художественную ковку, например, никак не получилось бы.
Вот кто совершенно не беспокоился о будущем — так это Мява. Кошка-оборотень в будущее смотрела с неизменным оптимизмом, ведь там обязательно случится что-то новое, чего она еще не видела. И уже происходит: вон как река раздобрела притоками, уже и противоположный берег на плесах так далеко, что кажется широкой зелено-бурой полосой и то и дело острова попадаются. А что ни одного купца навстречу не прошло, так то и понятно: амбары-то еще не заполнены урожаем, а пушнину зимнюю уже сторговали по весне. Вот и пусты воды.
…А случатся впереди невзгоды — так оборотень с ними справится обязательно. Раньше ж ведь как-то справлялась. Вот и всё, чего тут рассусоливать? Будто интересно о плохом говорить. Нет, не интересно. Вот о хорошем — пожалуйста!
— Так вот он какой — Полночного леса красный предел, — завороженно прошептала Ница.
— Просторно-то как! — раскинула руки привычно занявшая место на носу челна кошкодевушка.
Очередной плес, даже скорее озеро, а не просто разлив речного русла, раскинулось перед путешественниками достаточно внезапно. Несущая лодку река частенько петляла почем зря, иногда закладывая такие изгибы и петли, что если знать — волоком через узенькую песчаную косу, разделяющую воды, можно было добрых три часа пути сэкономить! Вот и сейчас: поворот — и вдруг неожиданный простор! Неожиданный еще и потому, что сплошные стены зелени в первый раз за всю дорогу покидали берега, отдавая место поросшим разнотравьем крутым откосам и заливным лугам. Далеко впереди на холмах угадывались отдельные деревья и целые перелески — но в единое целое они больше не сходились.
— К какому берегу править, знаешь? — быстрее всех скинула с себя очарование природной красотой ведающая. И деловито стала выяснять у зачинщицы похода, где пристать.
— Погоди, — неожиданно для себя остановил колдунью Стёпа. — Мява говорила — Кремль княжий, как и вся столица, стоит на берегу Великой Реки, что дальше в южные земли течет?
— И что с того? — поинтересовалась Ница.
— А ведь купцы именно оттуда на полночь идут и туда же возвращаются с товарами лесными, — медленно проговорил парень, внезапно осознавший, что на уроках истории в школе он не только зазря просиживал штаны и мучительно напрягал память на контрольных.
Разрозненные, отрывочные знания, казавшиеся ранее абсолютно бесполезными, вдруг сложились в его голове в единую картину. Где местные власти построят себе город? Там, откуда смогут контролировать все свои земли. Если не силой оружия, то во всяком случае, экономически — так даже эффективнее, если разобраться. Да, лесные деревни не платят налоги, не получают, соответственно, взамен защиту дружины и княжеских ведающих. Но они все равно под князем — потому что торговля с ними идет через его город и по его правилам. Очень выгодные подданные, если разобраться: одни доходы без затрат!
— Что-то такое я и сама вроде слышала, — вместо кошкодевушки опять ответила несостоявшаяся лесная колдунья. — При чем тут место, где мы причалим?
— А зачем причаливать, если мы до столицы по воде дойти можем, как купцы? — задал встречный вопрос попаданец. От волнения он даже сам не заметил, как перешел на местный говор: — Всяко так быстрее выйдет и проще, чем свои ноги посуху бить.
Девушки переглянулись. Почему-то такая простая мысль не пришла в голову ни той, ни другой. Лодка тем временем, влекомая силой ведьмы, миновала озерное устье и вышла на открытый простор. И тут же косо налетела на поднятую степным ветром волну.
Удара как такового не было: гибкая конструкция челна, словно мастер айкидо, прогнулась на не таком уж высоком водяном холме, создав минимум брызг, и тут же отыграла следующую, и следующую, даря при этом своим пассажирам просто массу эмоций! Правда, не сказать, чтобы приятных.