- Тады говори, шо привело тебя к нам? Али Ромка лютует? Али рыбу несвежую заловила? – высказала свои предположения домовиха.
- Увы, - вздохнула Маришка. – Роман. Мне всегда не везло с мужчинами. Но этот… - она закатила глаза. – Пока Алка не появилась в нашей жизни, я была так счастлива. А теперь… - тут она горестно всхлипнула. – Теперь он на меня внимания почти не обращает. Все ей. И жемчуг речной, и икра черная, и украшения, которые с утопленников снимаем. А я! Стыдно сказать, в одной и той же чешуе хожу уже второй месяц! – на слове «второй» она сделала яркое ударение, словно пыталась подчеркнуть бедственность своего положения.
- А! – протянула домовиха. – Мущщины! Чаво удивляться. Они же енто, - и почесала затылок, сместив платок на лоб, - полигамныя, во! – выдавила умное слово. И откуда только услышала его. Подозреваю, от соседушки. Только он мог просветить домовиху в этом плане. Да и думается мне, пока был закрыт дом бабы Симы она у него как раз и проживала.
- А ты-то чаво желаешь? Приворожить Ромку обратно? – уточнила Маруся.
- Да я бы ту Алку со свету сжила. Но знаю, что ты, - русалка посмотрела на меня, - светлая. А вы только привораживаете.
- И то по большой любви! – вставила я, помня наставления домовихи.
- Так у меня она просто огромная, эта любовь! – кивнула с готовностью русалка. А затем проникновенно попросила, сделав анимешные глаза: - Поможешь, а?
Я покосилась на Марусю. Эх, надо бы мне побыстрее учиться. А то получается, ведьма - я, а лечит она! Нечестно по отношению к домовихе.
Маруся поймала мой взгляд и коротко кивнула. А затем проговорила:
- Василисушка подсобит. Но Маришка, ты же понимаешь, енто не быстрое дело. Завтра приходи. Приворот сварим, и будут тябе и икра, и новая чешуя.
- Правда? – искренне обрадовалась гостья. Подскочила, расплескивая озерную водицу из лохани.
- Да. Так что, давай, енто, вылазь, воду выхлебывай и топай сябе на озеро. А завтра, опосля закату, приходи. Мы ждать тябя будем значится.
- Ой! Спасительницы мои! – заулыбалась русалочка, скаля зубки. Я даже поежилась от такой-то красоты. Ей совсем не помешал бы визит к стоматологу. Оскал красотку портил.
Но вот она выпала из лохани, удивительно неловкая, как рыба, выброшенная на берег, но почти сразу поднялась уже на ноги. Хвост ее разошелся, и девушка встала, откинув назад копну синих волос, наклонилась над лоханью, раскрыла рот.
Я даже поморщилась, когда русалка тем же способом, которым наполняла емкость, только с точностью наоборот, выхлебала всю водицу и даже не крякнула при этом. Лишь губы обтерла. К слову, на пальчиках у нее были черные ногти. Причем, полагаю, потемнели они без помощи лака.
И куда вода только в нее помещается? Русалка как была стройной, так и осталась. Мне бы ее талант, эх!
Ну, что сказать. Магия! А так, если подумать, удобно. Все свое ношу с собой. В любую лужу наплюй, полежи, приди в себя, и снова в путь. Этак они, наверное, и перемещаться могут.
- Завтра буду, - заверила нас заказчица и направилась к выходу, бормоча себе под нос: «Ну, Алка, будешь знать, как мужчин отбивать! Придется делиться!».
Я последовала за ней. Якобы проводить, пока Маруся вытирала расплесканное на полу.
- Скажите, Марина, - задержала гостью у дверей, чувствуя это потребность удовлетворить собственное любопытство. – Вы же не так давно стали русалкой?