Я зельюшко приняла. Отнесла и отдала, глядя, как засветились от предвкушения глаза Дуси.
- Ох, ты ж мое счастье! – проговорила она, обхватив руками бутылку. Я успела заметить яркий новый маникюр на ее ногтях. Опустила взгляд на свои и поняла, что пора привести руки в порядок. Сходить в салон, конечно, было бы лучше, но какой салон в Ложечках? Да и сомневаюсь, чтобы он был в райцентре.
- Тока ничаво не напутай, - сказала Маруся, вышедшая из кухни. Она подхватила одну сумку, посмотрела важно на медведицу. – А то я тябе ужо знаю, шаловницу. Людям такое зелье неможна, поняла?
- Я клятву дала, - почти обиделась Евдокия. – Она сняла с плеча изящную и, к слову, дорогую сумочку, совсем не по параметрам деревни, открыв, достала пакет, в котором лежали купюры нашенского производства, положила на стол. – Вот. Могу и золотом, конечно, но что-то мне подсказывает, что наши, деревянные, пригодятся больше. С золотом одна морока. Один обмен чего стоит! – и улыбнувшись мне, добавила: - Спасибо, Василиса. Век не забуду, если зелье не подведет.
- Не подведет, - хитро улыбнулась домовиха и Дуся, быстро попрощавшись, вышла из дома.
Проводив ее взглядом до дверей, Маруся повернулась ко мне, кивком указала на второй пакет, распорядившись:
- Ну шо. Бяри. Снесем на кухню. Поглядим, чаво нам Дуся-то нанесла. Она баба хорошая. Неприжимистая. И денег вона дала. Пригодитси.
- Еще и как! – поддакнула я.
Мне мама, конечно, деньги передала. Среди вещей положила, тех, что Ден привез. Но, как говорится, деньги лишними не бывают. Мне бы Марусю приодеть. И платок я ей обещала новый взамен того, что попорчен был.
- Пойдем, - я подняла пакет и тут же едва не уронила. – Ого! – воскликнула. – Она что, гири туда положила? – не удержавшись, заглянула внутрь.
Гирь там не оказалось. Зато были банки со шпротами, парочка с красной икрой, и одна даже с заморской, баклажанной. Под картошечку да с салатиком, самое то! Был там и здоровый кусь мяса, и рыба, пахнувшая копченостями, завернутая в бумагу. Да и еще всякого добра по мелочам.
Права домовиха. Дуся баба щедрая. А с такими дружить надо.
Продукты отнесли вместе. И, пока Маруся забивала холодильник и полки, я сидела, глядя в окно на дом соседа. Утро почти закончилось, а он все не шел. А ведь обещал!
- Чаво глядишь? – спросила маленькая женщина. – Добрынюшку-то выглядываешь?
- Да. Сказал, что придет.
- Значитси, придет! Он такой, как сказал, так и сделаеть! Не бросаеть Добрыня слов на ветер. Особливо тем, хто яму дорог.
Я решила иначе. Ждать у окна, аки девица красная из сказки, не стану. Лучше пойду-ка и почитаю свою книгу. Как говорил товарищ Ленин: «Ученье свет, а неученье – тьма». А то вишь, распустила нюни. Всего-то разок поцеловались под хмельком, а я уже страдать начала. Придет, не придет. Да все равно. Если ему надо, явится. И да, я была согласна с Марусей в том, что Волков всегда держит слово. По крайней мере, пока его не в чем было упрекнуть.
- Я на чердак, - сообщила домовихе.
- Добро. А я обед готовить буду, - ответила она.
Едва сделала шаг из кухни, как услышала, будто в стекло бросили песок. Оглянувшись, увидела, что это всего лишь дождь. Мелкий и сильный, он начался как-то неожиданно, без прелюдий.