Константин ощутил, как воздух загустел в его легких, он словно дышал дымом.
— Мы не можем мешкать, — сказал Медведь. — Первый удар… должен быть этой ночью.
Константин сказал:
— Ты обманывал меня раньше.
— Могу сделать это снова, — отозвался Медведь. — Боишься?
— Нет, — сказал Константин. — Я ничему не верю и ничего не боюсь.
Медведь рассмеялся.
— Как и должно быть. Потому что только так можно сыграть. Когда не боишься потерять.
6
Ни костей, ни плоти
Дмитрий и его люди разгребали костер на реке. Саша работал с остальными с безнадежным отчаянием. В конце на тающем люду оказалось поле дымящихся бревен. Клетка выглядела как остальное горелое дерево, и они едва могли различить, где остались ее части. Толпа убежала, это была самая холодная и темная часть ночи. Они стояли среди угасающего огня между холодной землей и весенними звездами.
Ужасная сила вдруг пропала из тела Саши. Он прильнул к боку своей лошади, от которой пахло дымом. Ничего. От нее ничего не осталось. Он не мог перестать дрожать.
Дмитрий убрал волосы со лба, перекрестился и тихо сказал:
— Упокой господь ее душу, — он опустил ладонь на плечо двоюродного брата. — Никто не может совершать месть в моем городе без моего ведома. Ты получишь отмщение.
Саша молчал. Но великого князя удивило выражение лица двоюродного брата. Горе, конечно, гнев. Но… растерянность?
— Брат? — сказал Дмитрий.
— Смотрите, — Саша отбросил ногой бревно, другое, указал на обломки клетки.
— Что? — с опаской сказал Дмитрий.
— Костей нет, — сказал Саша и сглотнул. — Как и плоти.
— Сгорели, — сказал Дмитрий. — Огонь был горячим.