Папину реакцию на этот концерт представить оказалось сложнее. С одной стороны, чувство юмора у главы семьи великолепное. С другой, не раз при упоминании, что кто-то хочет ее пригласить на свидание или просто подарить цветы, у него нервно дергалась бровь, а рот кривился в очень натянутой неестественной улыбке.

– Знакомь! – не задумываясь, выпалил парень. – Я смогу в гости к тебе приходить!

– Сильно шустрый, не будет тебе знакомства с родителями, — хмыкнула девушка, наконец, освобождаясь от объятий. – А то решат, что я замуж собралась и допрос устроят.

– Ну вот. Хорошо, подожду, — наиграно обиделся Колдун. – Заодно больше о них узнаю, будущим тестю и теще надо понравиться сразу! – тут же снова повеселел.

– О, кто-то размечтался! Я еще с тобой встречаться не начала, а ты тут уже про тестя и тещу. Нет уж. Я не согласна, – в ответ засмеялась Ведьма.

– А кто тебя спрашивать будет? – он вновь притянул ее к себе и поцеловал в щеку. – На плечо и в пещеру. Тоже мне «она не хочет», нашла проблему. Так! Все, я хочу есть, идем.

Заговорил о тесте и теще? Он в своем уме? Расскажет брату, тот долго будет смеяться. Свадьба? Да бред же! Такое надо было придумать.

В кафе, куда они зашли отдохнуть и поесть, было тепло и уютно. Народу для воскресного вечера немного. Угловой столик с диванами, тихая спокойная музыка. Все способствовало расслаблению, а после дневной прогулки это было просто необходимо.

Виктор устало потер глаза, начавшие закрываться сами по себе. Гениальная идея – марш-бросок по достопримечательностям – теперь напоминала о себе гудящими ногами, хорошими мозолями и, о ужас, изрядно севшим голосом.

Горло неприятно болело с непривычки. Он – экскурсовод? Смешно, очень смешно. Спасло только, что в качестве дополнительного заработка не раз брался писать контрольные, рефераты и доклады об истории города. А так как был не из ленивых, честно предоставлял заказчику уникальный текст. Хоть где-то пригодилось.

Развлекал рыжую Ведьму, как мог, чтобы не догадалась, что он растерялся и готов в панике бежать.

Колдун вновь бросил взгляд на свою спутницу. Девушка, хмурясь, отвечала на сообщения матери. Та позвонить не решилась, чтобы не мешать. Верх тактичности, ничего не скажешь. Другие бы мамаши звонили раз в час минимум. Узнавали, как там их девочка и не съел ли ее Серый Волк.

Виктор внимательно посмотрел на Инну, что он в ней нашел? Ничего особенного, таких много, и ничего делать не надо, протяни и возьми, а тут...

Парень вздохнул, какой-то нездоровый у него интерес к этому запретному плоду, что он готов терпеливо ходить кругами, ухаживать, ждать. Говорить глупости и выставлять себя идиотом.

Лишь бы ее добиться. Хочется и колется. Как там у Фоменко? «Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус?» Или это не у него? Неважно, но эта девушка первая, ради которой он четыре часа рассказывал об изяществе архитектуры, великих людях прошлого и занимательных исторических фактах.

Да он обычно больше пяти минут не говорит на свидании, они не для этого созданы! Час, максимум, и начинались поцелуи. А тут даже намека нет на продолжение. Спрашивается, зачем распинался?

Глоток уже остывшего глинтвейна заставил поморщиться, гвоздики переборщили, и призвал к действию. Хоть к какому-нибудь.

– Может, пойдем? – спросил он, отставляя пустой бокал.

Надо быстрее проводить причину сомнений и соблазнов домой. Время идти жаловаться. Близнец единственный в состоянии вправить мозги своему непутевому младшему братцу, глядишь, отпустит, сядет учиться дальше.

– Тебя, наверное, потеряли.