Свенельд, поднимая голову, устало поглядывал по сторонам. Деревья тут росли огромные, сросшиеся стволами, нависая корявыми голыми ветвями над тропой. Сама же тропа оказалась хорошо проторенной, и это при том, что нигде вокруг не было заметно следов обитания людей.

И вдруг он увидел перед собой добротную избу. Свенельд даже опешил от неожиданности.

— Что это, клянусь самим Громовержцем!

— Считай, пришли, — улыбнулась в ответ Малфутка. — Здесь мы в безопасности.

Лес расступился, открыв взору путников большую расчищенную поляну, окруженную кривыми деревьями. Вдоль кромки леса, откуда они вышли, протекал ручей, через который был переброшен мосток со странными перилами: на каждый их высокий шест был надет человеческий череп. Но еще необычнее выглядела сама изба. Она стояла у края уходящего в лес возвышения — огромная, сложенная из мощных бревен, с крытой дерном и поросшей мхами крышей, украшенной резным коньком. Сама же изба была на мощных сваях, поразительно напомнивших варягу гигантские куриные ноги. Они были в коре и наростах, но уж больно похожи… Свенельд не мог оторвать от них глаз, даже мотнул головой, прогоняя наваждение. Но это и впрямь были куриные лапы… Или, в крайнем случае, огромные корни деревьев в виде лап — варягу больше хотелось верить именно в это.

Однако его проводница вскоре рассеяла все сомнения. Оставив на миг своего раненого подопечного, девушка шагнула вперед и громко произнесла:

— Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом. Свенельд потрясенно наблюдал, как огромная изба, скрипя и накрениваясь, начала поворачиваться, послушная приказанию Малфутки, как шевелятся ее огромные куриные ноги, вороша мох и опавшую листву на земле, как все строение, неуклюже разворачивается и при движении с ее кровли с карканьем вспархивают вороны и галки.

— Я не сплю? — спросил варяг улыбающуюся Малфутку.

— Мы пришли, — только и сказала она.

Свенельд был все же очень слаб, чтобы расспрашивать. Он позволил девушке увлечь его к избе на куриных ногах, послушно поднялся с ней по лесенке, которую Малфутка, легко взбежав на высокое крыльцо, спустила для него и помогла взобраться.

Дверь в непонятной избе была добротная, из оструганных досок, так отполированная до блеска временем и непогодой, что походила на старую кость. Да и вообще от всего здесь веяло глухой стариной, так что Свенельду стало казаться, будто он попал в иной мир, более древний и забытый. Однако когда они вошли в темные сени, их встретили привычные запахи: пахло сухой травой, кислой капустой, затхлостью и пылью. Потом в полутьме скрипнула еще одна дверь, и, двигаясь за древлянкой, Свенельд оказался в главном помещении избы.

— Я пришла, — сказала в темноту девушка, но никто ей не ответил.

Варяг прислонился к стене, пытаясь хоть что-то разглядеть. А вот Малфутка или хорошо знала дом, или, как уже заметил Свенельд, отлично видела в темноте. Она быстро скользнула куда-то вглубь, послышалась возня, а потом раздался звук кремня, ударившего о кресало. Когда трут разгорелся, Свенельд увидел девушку, зажигавшую свечи на стоявшем посреди избы столе. Он отметил, что свечи были из прекрасного белого воска, а главное, они были установлены в шандалы под стать теремным — из литого серебра, по пять подсвечников в каждом.

Малфутка ловко зажгла их все и с улыбкой осмотрелась.

— Нравится тут?

Свенельд оглядел внутреннее убранство обширной избы: крытые волчьим мехом скамьи вдоль стен, полки, на которых чего только не стояло — горшочки, бадейки, узконосые сосуды, причудливые кувшины. Больше всего интерес варяга привлекли выстроенные на одной из полок черепа — людские, конские, козьи. И особое внимание он обратил на печь. Это была не какая-нибудь каменка или глиняная жаровня, а огромная печка с вытяжной трубой. Такие строили только в домах самых нарочитых бояр, здесь же она занимала добрую треть избы — большая, беленная известкой, с уложенной на лежанке вверху мохнатой медвежьей шкурой.

Когда свечи озарили все ровным белым светом, Свенельд увидел вверху тяжелые балки, перечеркивающие уходящую вверх Двускатную кровлю, и на балках зашевелились, сонно таращась на свет, целые стаи сов. Со специального насеста каркнул большой ворон, потом слетел вниз, устроившись на плече у Малфутки. Девушка ему что-то сказала, как разумному существу. Так же, почти по-людски, она заговорила с черным котом, спрыгнувшим с печи и доверчиво потершимся о ноги гостьи. На варяга же кот поглядывал почти с разумением, рассматривая желтыми светящимися глазами.

— Ни о чем не спрашивай, — ответила девушка на недоуменный взгляд Свенельда. — Понимаю, что вопросов у тебя тьма, но позже ты сам все поймешь. А пока давай я перевяжу тебя как следует. И подлечу. Здесь много всяких лечебных снадобий.

Свенельд позволил ей усадить себя на скамью у стола, стал помогать раздеть, даже сам расшнуровал кольчугу и спустил с плеч. Ему казалось, что Малфутка вмиг ожила под этим кровом, словно прежняя усталость в единый миг улетучилась. Девушка живо двигалась по избе, становилась на лавки, доставая с полок баночки с порошками, какие-то склянки, вынула из небольшого ларчика беленое полотно, порвала его на полосы. Во всех ее движениях была легкая сила и грация, как у молодой породистой кобылицы. И сама она, рослая, длинноногая, стройная, с рассыпающимися по плечам темными волнистыми волосами, показалась Свенельду необыкновенно привлекательной. Глаз не отвести.

Он и не отводил. Глядел, как она толчет в ступке снадобье, шепчет заговоры. Улыбнулась наблюдавшему за ней воину белозубо и светло — даже темные глаза заискрились, озаряя лицо нежным светом.